-- Тебе определенно повезло. 
      -- Да уж.  Мечты сбываются. 
      Она вошла в комнату и развалилась на диване.  Порывшись в сумочке, Крис вынула две глянцевые полоски и протянула мне. 
      -- Это приглашения. 
      Я взяла билеты, на которых были выведены имена подруг.  Мрачные кровавые надписи, обвитые кружевом в стиле барокко, четко выделялись на угрюмом темном фоне.  Вполне подходящее оформление. 
      -- А зачем два?
      -- Пригласи кого-нибудь, -- пожала плечами писательница. 
      -- Кого?
      -- Тебе виднее.  Из редакции кого-нибудь, например. 
      -- Ага, представляю.  Вася/Коля/Петя, пойдем со мной на презентацию.  Будет интересно! В программе фейерверки и конец света. 
      -- Ну, насчет фейерверков я не уверена. . . 
      На кухне засвистел чайник. 
      -- Кофе будешь?
      -- Давай. 
      Мы передислоцировались за кухонный стол.  Запах растворимого кофе расплылся по квартире вязкой сладостью.  Три часа жизни пролетели как один миг.  Разговоры ни о чем и одновременно о чем-то важном перетекали от одной темы к другой, обходя запретные вопросы. 
      Уже стоя у входной двери, я решилась спросить Крис:
      -- Ты не боишься завтрашнего дня?
      Она легко улыбнулась. 
      -- Нет, я уже устала бояться.  Кстати, тебе бы постричься, обросла совсем. 
      Каблуки процокали до лифта и остановились.  Я щелкнула замком, вновь оставшись наедине с собой и Принцем. 
      Они не боялись.  Они готовились. 
      Я знала, что Кристина разорвала контракт с издательством, не уступив уговорам и баснословным цифрам предложений.  Марго раздала все картины знакомым за копейки, надеясь так оставить о себе хоть маленькую память.  А Яна подарила мне синтезатор, который теперь стоял мертвым грузом возле компьютера, и отдала Андрею Зверя.  Бедный парень так и не узнал, что происходило на самом деле в последнее время. 
      Еще каждая из них написала по завещанию. 
      За окном совсем стемнело и в моей спокойной комнате стало слишком тихо.  Как в склепе.  Сравнение пришло неосознанно, но было в чем-то верным.  Я оглядела полки шкафа, забитые книгами Крис и стены, увешанные картинами Марго.  На столике красовалась подаренная художницей шкатулка с философской надписью.  Не хватало только одного.  Я подошла к компьютеру и поставила самый первый альбом Яны.  Теперь картина завершена полностью.  Это последняя ночь.  Слишком тихая ночь. 
     
      ***
     
      Мистер Смит постарался на славу.  Глядя на царящее вокруг великолепие, я волей-неволей начала верить слухам о его давней неразделенной любви к Кристине.  Огромный зал заполонили люди всех мастей: гламурная элита в дорогущих костюмах и декольтированных платьях; богема, пестрящая эпатажными одеяниями; множество народа в черном: от классических одежд до нарядов эпохи Ренессанса.  Источники заливавшего зал электричества были спрятаны за декорациями, взгляду открывалось лишь множество горящих факелов и свечей в серебряных канделябрах, которые выступали из стен, свисали с потолка и стояли на высоких подставках.  Пол укрывали темно-бордовые ковры, делая шаги сотен ног почти неслышными.  На стенах красовались (хотя, скорее ужасали одним своим видом) картины Марго.  Все двенадцать, собранные в одном месте они являли собой жуткий ансамбль, выглядевший игрой больного воображения.  Официанты сновали туда-сюда сквозь толпу, разнося напитки и закуски.  Живой организм сборища передвигался тугим потоком, шурша одеждами в такт музыке последнего альбома Яны.  А на самой дальней стене над стойкой со стопками экземпляров книги Кристины висели три огромных портрета.  Три лица, невероятные в неживой реалистичности, оглядывали зал тяжелыми взглядами. 
      Покрепче сжав в руке бокал (среди такого столпотворения разлить, опрокинув на себя, вино -- дело пяти минут), я приобщилась к потоку.  Со всех сторон доносились чужие высказывания. 
      ". . . Вчера я виделась с Мариной, она уже на восьмом месяце.  Нет, ты представляешь, как быстро она. . . "
      ". . . Эти картины ужасны! Не в смысле исполнения.