- Расставили мы, значит, ловушки по лесу нашему любимому, - продолжил Данила, - поначалу - ходили, смотрели, вызнавали.  Тропки какие, лежбища, или же просто следы необычные.  И нашли в чем силища Чудища поганого. 
     - В чем? - тут же спросил один из мужиков.  - Мы все его не первый день ловим и ничего - никаких диковинных следов али лежбищ. 
     - А сила его в том, - громогласно объявил Гаврила, - что ноги он имеет человеческие и потому не отличить его следов от следов добрых жителей.  Но нас с братом не провести на мякине.  И вот, идем мы давеча, слышь по слышь, попался кто-то.  Мы бегом к яме и точно - сидит вражина проклятая, зенками бесстыжими сверкает.  Ну, мы сразу Митьку за вами отправили, а сами, значит, дозором возле ямы.  Сломали себе по прутику богатырскому и охрану блюсти встали. 
     Гаврила с сожалением посмотрел на собственные пустые руки, а затем на вооруженного брата. 
     - Несли мы службу дозорную исправно, да только вот дернула нелегкая одного из нас, - слово вновь взял Данила, - испытать Чудище - а вдруг сдохло уже, в яме сидючи.  Ну и испытал - сунул прутик богатырский в яму, да пошевелил им там. 
     Данила повернулся к брату и отвесил тому оплеуху. 
     - А Чудище то, не будь дурное, за прутик хвать, да давай за него цепляться и лезть наверх.  Да так проворно, что лопухнулись мы.  Гаврила то вон прутик бросил, да поздно уже было - Чудище вылезти успело.  Сидит - смотрит на нас, скалит клыки ужасные, а из пасти слюна тягучая так и капает на Землю-матушку.  Не выдержала душа молодецкая, ударил я гада поганого прутиком, да дрогнула рука - промахнулся.  А Чудище бежать.  Да только не уйдет далеко - хромое оно на одну ногу.  Мы как раз собирались в погоню пускаться, когда вы подоспели. 
     - Да вы бы тут до заутренней спорили! - резко перебил его староста.  - Так, ребята, - обратился он уже ко всем мужикам, - может быть и впрямь наши герои поймали это Чудище.  Те, кто с ножами и рогатинами - в шаге друг от друга идем по следу.  Те, кто с веревками, следуют за нами.  Митька, ты идешь за мной.  Все, успеть бы до сумерек. 
     
     Мужики растянулись в цепочку и двинулись в сторону кустов, к которым вела кровавая дорожка.  Только теперь Митька по-настоящему понял, что боится.  А что если Чудище затаилось где-то в кустах и его не заметят? Что если оно бросится на него, как на самого беззащитного.  Живое воображение уже принялось рисовать кровавые картины - как длинные желтые клыки вонзаются в его плоть, раздирают ее, как брызжет кровь, орошая зелень травы.  Как он кричит от боли и пытается вырваться, но Чудище наваливается на него, обдает смрадным дыханием, терзает когтями.  А на помощь почему-то никто не спешит. 
     Митька с большим трудом отгонял подобные видения.  Он так себя накрутил, что за каждым кустом, за каждым деревом ему мерещилась тень со сверкающими глазами, в которых застыл охотничий азарт. 
     - Тут была лежка, - послышался голос справа. 
     Действительно, на земле виднелась недавно примятая окровавленная трава. 
     - Значит, мы не сильно отстаем, раз оно отдыхало.  Вперед! - скомандовал староста. 
     Идти пришлось недолго.  Вскоре Митька, в очередной раз уставившись на особенно подозрительный куст, налетел на средних размеров холмик - такими в лесу чаще всего бывают муравейники.  Ну, налетел - не страшно, да только холмик под ним зашевелился.  И из-под перегноя и листьев показалась рука - грязная и какая-то странная.  Вроде и человеческая, а вроде . . .  Митька не смог определить.  Он испугался и закричал, что было мочи.  А потом кубарем отскочил в сторону, прижался спиной к дереву.  Между тем, холмик окончательно потерял сходство с муравейником и превратился в нечто сгорбленное, перепачканное, одетое в подобие грубого рубища.  Нечто пятилось и неловко закрывалось толстыми руками. 
     "Оно нас боится", - мелькнула у Митьки торжествующая мысль. 
     - Боишься!? - завопил он в полный голос. 
     Чудище резко развернулось, негромко рыкнуло и изготовилось снова бежать.  Однако одна его нога подкосилась, и уже следующий шаг привел к беспорядочному падению несуразного тела. 
     На этот раз мужики не зевали - подскочили гурьбой, и, стараясь не мешать друг другу, принялись удерживать скулящее тело длинными рогатинами.  Удерживали лишь до подхода Данилы.  Тот вздохнул, взмахнул богатырским прутиком и аккуратно приложил им Чудище по голове.  На этом охота и закончилась. 
     Взлохмаченные мужики опускали ножи, отставляли в стороны рогатины и обступали кругом свою добычу.  Всем было до ужаса интересно рассмотреть ее.  Жаль, что вечерние сумерки очень этому мешали.  Пойманное существо не было зверем, но и человеком его язык не поворачивался назвать - какое-то уж очень нескладное. 
     - Ну что, поглазели? И будет! - оборвал всеобщий стопор староста.  - А ну, молодцы, связать чудо это, а то не дай бог очухается, да сграбастает кого - ручищи-то вона какие.  И еще - хорошо бы смастерить что-то на скорую руку, чтобы удобнее тащить его до деревни. 
     Мужики споро принялись за исполнение.  Двое крутили Чудищу руки-ноги, двое с длинными ножами отправились к ближайшим деревьям, остальные на всякий случай стояли наготове с рогатинами - мало ли что.