И промахнулась….  Бурный поток оттащил ее в сторону быстрее, чем она успела ухватиться за сеть, не позволив приблизиться к утопающей. 
     Второй раз она смогла разрезать сеть в двух местах, и медведица чуть-чуть приподнялась над водой.  И неожиданно, то ли поняв, что человек хочет ее спасти, то ли выдохлась совсем, то ли, и вправду, Дьявол умел что-то объяснить зверю, стала смирной, только кряхтела, обхватив валун лапами и царапая его когтями, размером с нож. 
     Подплыть на достаточное расстояние и разрезать шелковые нити получилось только с четвертого раза. 
     Зверь, почувствовав свободу, ушел под воду и вынырнул почти рядом.  Медведица плавала много лучше человека.  Но сразу развернулась и поплыл к медвежатам, которые скатились за Манькой, и теперь нерешительно топтались на прибрежной полосе.  А Манька из последних сил поплыла к другому берегу, понимая, что зверюга спасибо не скажет.  Река в этом месте была глубокой, но не такой широкой, прокладывая русло между двумя каменными плитами.  До противоположного берега было метров сто пятьдесят. 
     Все пожитки: спички, топор, сухая одежда — остались там, где она их бросила, кроме ножа, который держала в руке.  Она выбралась на берег и села, дожидаясь, когда медведица уйдет в другое место.  Зубы ее стучали, струями лилась вода. 
     Но медведица не торопилась.  Она что-то вынюхивала на берегу, копая лапой, переходила с одного места на другое, нюхала воздух, и тихо ревела…. 
     Дьявол присел рядом, задумчиво уставившись на воду. 
     Манька сделала вид, что его не заметила.  Другие не видели, вот и она не видела! В ее сердце закипала тихая ярость.  Он не мог не знать, что рядом бродит зверь — она не раз замечала, что перед бедой или ворона, или сорока обязательно низехонько пролетит над головой, словно бы в насмешку, и несколько раз каркнет во все горло — он умел поманить зверя…. 
     Дьявол тяжело вздохнул, почесал голову, и вдруг щелкнул пальцами….  Как змеи, со всех сторон к нему стали сползаться сухие ветви, которые валялись на берегу и в кустах.  Спустя минуты три он сел в позе лотоса перед кучей, помедитировал….  Хворост сразу занялся огнем, весело потрескивая…. 
     — Иди, погрейся, — сказал он, будто попросил, кивнув на костер. 
     — Не ходи за мной! — хмуро попросила Манька, не переставая стучать зубами от холода. 
     — Ну не ради меня, ради себя, — не обиделся Дьявол.  — Простынешь ведь! А твой мужественный поступок я обязательно занесу в Летопись Времен, – пообещал он с легкой насмешкой.  – Иди, погрейся, куда оно, железо, от тебя денется? Не умеешь ты… стучать в закрытую дверь! А как устоишь, когда Благодетель скажет: иди, Маня, противно и тошно с тобой, и прикажет: вынесите ее вперед ногами! Вот Помазанница моя умеет! Тебе, Маня, не надо ее, а она через голову переступила, и снова перед тобой стоит! Зачем же отказываться оттого, что даю? Брать надо, пока есть….  И брать, когда не дают…. 
     Но Манька уже не слушала Дьявола…. 
     Привстав с камня, на котором сидела, она ступила в воду, приложив руку козырьком, чтобы получше рассмотреть, что происходит на противоположном берегу.  И ахнула, заметив, что медведица зацепила лапой ту самую сеть и тянет к себе, будто не с бухты-барахты обнюхивала берег.  Хоть и порезана была сеть, и порвана местами, рыбы в ней застряло много.  Манька тупо смотрела на медведей, убедившись, какой лакомый кусок им достался, сообразив, что зря бросалась в воду — могла бы так же вытянуть медведицу на берег. 
     Медвежата подошли к матери и, обнюхав ловушку со всех сторон, стали вытаскивать лакомство, пугаясь, когда рыбина била хвостом. 
     И тут медведица, совсем как человек, стала показывать, как глушить добычу, как рвать сеть лапами и зубами, как бы играясь….  А когда рыбы осталось немного, посмотрела на Маньку, встала на задние лапы и помахала ими, будто звала к себе, и сразу же отошла, направившись против течения, зазывая медвежат за собой, по пути еще высматривая ловушки. 
     Манька в недоумении смотрела то вслед медведям, то на Дьявола, то на костер…
     Она крепко зажмурилась, ущипнула себя за ухо, открыла глаза, но ничего не изменилось. 
     — Зверь не человек, он видит не слева направо, а право и лево.  Пойми, наконец, что мы умнее, чем думаешь о нас! — с горечью произнес Дьявол.  — Тебе ведь не в деревню нужно.  Как ты найдешь Посредницу, если все время идешь в другую сторону? Я уже устал ждать, когда закончится наша эпопея….  Кстати, если идти вдоль реки, через недели две будет перевал, а за перевалом снова цивилизация.  Люди везде живут! А если по проторенным дорогам, мы будет ходить всю жизнь! И дойдем ли? Там, Маня, уже все хожено-перехожено, и сто раз доказано, что со стороны дороги ужас какая охрана у Их Величеств! Если люди похвастать не могут, думаешь, тебе больше повезет?!
     — Ну, а как я… — Манька колебалась.  — Значит, вдоль реки пойдем, по течению? — спросила она, так и не придя в себя от пережитого и увиденного. 
     — Тебе решать! — ответил Дьявол и засмеялся.  — Сними ты этот груз со своей шеи!
     И Манька только сейчас заметила, что когда собирала котомку, забыла сунуть в нее котелок. 
     Косынка развернулась, и котелок висел на спине. 
     
     Так случилось, что после того случая она не искала общества людей.  Стало ей вольготно в лесу и звери ее не трогали.  Даже мошки кусали для острастки.  Будто своя стала. 
     Сеть подобрали.  Ужин, который они с Дьяволом устроили тем вечером, был бы для любого стола на зависть.  Манька долго не спала, и смотрела в ночное небо, пока не вышла луна.  А на следующий день проснулась другим человеком — на сердце было легко, будто камень упал.  Правда, от добычи медведей досталось ей немного…. 
     От реки с того времени уже далеко не отходили, следуя пути, который указал господин Упыреев.  И часто на ночь закидывала сеть, обнаруживая утром небольшой улов, пока однажды на месте ее не оказалось.  То ли медведь баловал, то ли течением унесло….  А рыбу пекли в костре — и она заедала ею железный каравай, который только после того раза и начал уменьшаться в объеме.  Ела она железо каждый день — и на завтрак, и на обед, и на ужин. 
     Железо стирало ноги до кости, болели и крошились зубы, рука, в которой несла посох, отказывала ей — но было хорошо в лесу.  Увидела, как велико государство, в котором благодатная земля лежала от края до края — и богата и щедра, когда по-доброму.  Раньше еду покупала, а лес и река кормили ее бесплатно — грибами, рыбой, фруктами, орехами.  Всего было в изобилии, и пока шли, успевали набрать достаточно, чтобы ужин был сытным.  Научилась понимать травы: соленые были, и сладкие, и лечебные.  И дикий мед имели про запас — Дьявол всегда знал, где пчелы его отложили.  Дьявол быстро научил ее зажигать костер, имея в руках лишь два камня, оберегая его по ночам.