Ельцов присел на корточки и тоже рассматривал раны.  Он вскинул голову и хотел что-то сказать, в глазах опера мелькнула догадка.  Но Каланов движением руки остановил его. 
     - Володя, свою версию выскажешь позже. 
     Ельцов с пониманием посмотрел на Каланова и промолчал. 
     Потом следователь отдал милиционеру фонарь и сказал:
     - Приметы совпадают, возможно, это и есть «оборотень».  Уверен, свидетельница, которая его видела, его опознает.  Майор, ваше мнение, кто это мог сделать?
     Майор немного замялся, но ответил:
     - Не знаю.  Но на человека не похоже.  Никогда такого не видел.  Такое впечатление, что на него напал какой-то зверь.  Волк или большая собака, дождемся отчета криминалистов.  Каланов кивнул головой и подумал: «Молодец майор, внимательный».  В слух же сказал:
     - Ладно, пускай это решат эксперты.  Что у вас еще есть?
     Майор сделал шаг в сторону и указал рукой на кучу тряпья, валявшегося рядом:
     - Убитый одевался в женскую одежду.  Здесь пальто и платок.  Свидетельница говорит, что за несколько минут до того, как раздался крик, она видела сгорбленную старуху. 
     Каланов подошел поближе, разглядывая вещи, и сказал:
     - Потерпевшая, которой удалось убежать от маньяка, тоже говорила, что перед нападением видела старуху.  Псих-то он псих, но хитрый и дерзкий.  Последний человек, на которого может пасть подозрение, это дряхлая старушка.  Все сходится.  Отбегался «оборотень». 
     Каланов опять взял фонарь и, нагнувшись, стал разглядывать землю около трупа.  В одном месте он абсолютно четко увидел отпечаток круглой лапы хищника.  Такие следы он уже видел раньше.  Вернув фонарь, он задумчиво вернулся на дорожку.  Все последовали за ним.  Приехали эксперты-криминалисты.  Майор вместе с ними вернулся к трупу. 
     Когда Каланов и Ельцов подошли к машине, молодой опер не выдержал и сказал:
     - Александр Михайлович, я уверен, что этого гада завалил тот же зверь, что и двух киллеров год назад. 
     - Знаю, Володя, знаю, – устало ответил Каланов.  - Но повременим с выводами.  Завтра у меня на столе будут официальные отчеты экспертов.  Тогда и поговорим.  Но главное, дело маньяка - «оборотня», можно считать закрытым.  А кто его убил, уже другой вопрос.  И честно говоря, не хотел бы я этим заниматься.  Пусть другие ищут.  Все равно не найдут.  Вот это точно, «висяк». 
     Ельцов с удивлением посмотрел на старшего следователя, но ничего не сказал.  Хотя его так и распирало от нахлынувших мыслей и эмоций.  Но он понимал, что сейчас к Каланову лучше не лезть с разговорами. 
     На обратном пути, сидя в автомобиле, Александр Михайлович пытался разобраться со своими ощущениями.  Его холодный и прагматичный ум сейчас отказывался принимать очевидные факты.  Слишком фантастическая и нереальная ситуация вырисовывалась.  И поделиться своими мыслями он ни с кем не мог.  В лучшем случае, решили бы, что он переутомился, и ему пора на заслуженный отдых.  Каланов решил постараться об этом просто не думать.  Опять начинала болеть голова. 
     Еще, он испытывал легкое чувство досады из-за того, что не он первый вышел на этого маньяка-убийцу.  Но с другой стороны, огромное облегчение, ведь самое главное результат.  Убийца обезврежен.  Больше от его рук никто и никогда не пострадает.  Он получил то, что заслужил.  Каланов вспомнил свои мысли, недавно пришедшие к нему в голову, когда он был один в своем кабинете.  И, улыбнувшись, подумал: «Ну, что «оборотень», все-таки тебя подрала кошка». 
     В слух же тихо произнес:
     - Нет, «лют зверь», не буду я тебя ловить. 
     Ельцов, на секунду оторвавшись от дороги, повернул к нему голову, и спросил:
     - Вы что-то сказали, Александр Михайлович?
     - Нет.  Ничего, Володя.  Просто мысли вслух, - ответил Каланов и устало прикрыл глаза. 
     
     ***
     Светило ослепительное зимнее солнце.  Искрился свежий, пушистый снег.  По безмолвному редколесью бежали две необычно крупные рыси.  Снег фонтанами вылетал из-под их широких лап.  Одна из рысей с яркими зелеными глазами, вырвалась вперед.  Второй зверь был значительно больше и тяжелее, но изо всех сил старался догнать свою стремительную подругу.  Им было хорошо, не хотелось думать о тайнах черных лесов и темных глубинах человеческих душ.  Сейчас существовали только солнце, лес и чистый, белый снег, по которому было так здорово бежать вместе. 
     
     
     .