Николай Кулишов
     Александр Тихонов
     КАПИТАНЫ
     
     
     Разве трусам даны эти руки,
     Этот острый, уверенный взгляд
     Что умеет на вражьи фелуки
     Неожиданно бросить фрегат…
     Николай Гумилёв
     
     И снова рассвет, и снова закат. 
     Суровый портрет, на волнах фрегат. 
     Еще один день, еще один брег,
     Кровавая тень, затишия бред. 
     Максимилиан Шварц
     
     
     На закате, когда холодный, сырой ветер усилился, капитан Рейли приказал «взять рифы».  Погода портилась, и опытный мореход прекрасно понимал, чем это чревато.  Россыпь мелких островов с острыми клыками скал и непредсказуемые течения могли в одночасье разбить судно.  Но более прочего пугала капитана Рейли близость охотничьих владений пиратов.  Тех самых «Волков», о которых гремела слава по всему побережью.  Тремя часами ранее, когда британский фрегат шел в тумане вдоль северной оконечности одного из безымянных островов, его обстреляли.  Умело подошли в тумане и дали залп по корме.  Всё обошлось – никто не погиб, а повреждения судна оказались незначительными, но сам факт того, что пираты смогли подойти на расстояние залпа незамеченными, был для Рейли крайне неприятен.  Они ещё осмелились таким образом пугать его! Унизили перед командой, мол, «глядите, какой неумеха у вас за главного, проморгал»…
     Но не его была вина, что враг оказался настолько опытным и воспользовался прикрытием тумана.  Пиратский фрегат в молочной белизне не различил вперёдсмотрящий.  Фарватер между островами не смог отыскать лоцман, а он сам… А он сам виноват в том, что не смог подобрать достойную команду, и остро отточенный клинок непонимания сейчас довлел над Рейли.  К кому пойдут разгневанные моряки, чтобы требовать немедля повернуть фрегат, настичь пиратов и потопить? Не к пропойце-лоцману, не к уснувшему на вахте вперёдсмотрящему, которого не мешало бы вздёрнуть на рее.  Нет, они пойдут к капитану.  Распахнут дверь его каюты, бесцеремонно ввалятся внутрь и спросят, почему боевой фрегат имперского флота не вступил в схватку с пиратами. 
     Рейли коснулся эфеса лежащей на столе перед ним сабли.  Всё было бы куда проще, если бы снаряд, влетевший в окно его каюты, достиг цели.  Но он был на палубе, рядом со встревоженным боцманом Купером, и ядро лишь разбило в щепки тяжелый дубовый стол.  Рейли даже подумалось, что стреляли пираты как раз таки с целью убить капитана, но отмёл эту версию как излишне фантастичную. 
     Перешагнув через обломки стола, Рейли вынул из ножен саблю, отёр рукавом поблёскивающую в неровном мерцании свечи гарду и тяжело вздохнул. 
     - Трус, – злобно процедил он и рубанул пространство перед собой. 
     Пустая комната отозвалась резким, хищным свистом. 
     Тесс бы сказала, что он храбрый.  Самый храбрый из всех, кто ходит под флагом Британии, но её не было рядом.  Тесс жила в своём маленьком иллюзорном мире: прислуга, младший брат, встречи с титулованными ровесницами.  Её оберегали от всей той грязи, коей пропитался мир, раскинувшийся за воротами поместья.  Она верила в Рейли.  Моряк был для маленькой наивной девочки тем мостиком, который связывал её с внешним миром.  И она верила.  Безоговорочно верила своему Джеймсу.  Однажды, прогуливаясь в парке, она поцеловала моряка и тут же, смутившись, убежала прочь.  Поцеловала? Да нет, просто коснулась горячими губами его щеки, только и всего.  Это не сравнить с жадными поцелуями черноглазых мулаток, с которыми Рейли окунался в океан наслаждений.  Они-то знали, как ублажить истосковавшегося по женской ласке моряка.  А Тесс… Наивная маленькая девочка, которая ждала своего возлюбленного из очередного плаванья, чтобы там, в парке под липами, опять робко поцеловать его и броситься прочь, пылая от стыда. 
     Прекрасна и невинна.  Неужели она думала, что Рейли будет верен ей и в дальних землях не станет ловить взглядом нагие груди тамошних красавиц? Она верила? Да полно же! В каждом новом порту Джеймс, как горный лев на добычу, бросался на очередную горячую жительницу островов, стягивая с той одежду и усыпая разгоряченное тело красавицы поцелуями.  Это была его награда за шторма и паруса пиратских кораблей на горизонте, за пьяные рожи матросов и воду, которая, стоило отойти на пару миль от берега, обступала фрегат со всех сторон.  Стонущая в его объятьях мулатка, чьи локоны ниспадали на плечи моряка, щекоча кожу – вот всё, чего он желал, сходя на берег. 
     Рейли не знал, кто сообщил его невесте о похождениях бравого моряка, кто рассказал ей, как проводит время ЕЁ Джеймс в объятьях доступных женщин.  Быть может, кто-то из команды не сдержался и разболтал историю развесёлых утех морехода, а может… Да какая теперь разница, кто ударил в её хрупкую душу. 
     На следующие сутки после возвращения из очередного рейда, когда получивший в своё управление новенький фрегат теперь уже капитан Рейли пришел с букетом в условленное заранее место, Тесс там не было.  Он прождал в парке до вечера, но невеста так и не появилась.  Лишь вернувшись в поместье её родителей, Джеймс узнал, что глупышка Тесс, прослышав о его изменах, бросилась с обрыва и утонула. 
     Любил ли её Рейли? Он и сам этого не знал, но когда спустя две недели ему предложили самолично дать название новому фрегату, капитан назвал его «Тесс».  И потянулись долгие, пасмурные дни, обворожительные обитательницы островов, с которыми Рейли был груб и холоден, дальние рейды, стычки с пиратами. . .  Это была его судьба, его крест. 
     Рейли не чувствовал вины перед Тесс за то, что, по сути, предал её наивную, детскую любовь.  Пустоту в душе медленно заполняли приторно-сладкие улыбки черноглазых распутниц.  Минул год со смерти возлюбленной, и вот он опять вспомнил о глупой белокурой девчушке…
     - Мне надо выпить, - прошептал он пересохшими губами, - и поспать. 
     
     * * *
     
     Погоня продолжалась до темноты, а когда черная бездна беззвёздной ночи поглотила британский корабль, невзрачный фрегат преследователей «Пти галуа» скользнул меж островов, уходя в море.  У побережья сейчас было опасно – с дьявольским рёвом налетали на рифы пенящиеся волны, озаряемые частыми всполохами молний.  Свирепый ветер рвал паруса. 
     Жан Анри де Монфор, бывший маркиз де Монфор, а ныне хитрый и безжалостный пират Жан-Скорпион, шесть дней следовал за эскадрой, выбирая жертву.  Наконец четыре парусника повернули на юг, и лёгкий норд погнал их прочь от трёхдекового фрегата. 
     - Это «Тесс», – с ухмылкой говорил вперёдсмотрящий.  – Просто-таки близнец нашей пташки. 
     Знак свыше, не иначе! Жан давно подумывал о включении в свою эскадру ещё одного корабля, а захватить новенький фрегат – это ли не удача?
     - Не топить, - приказал он.  – Это будет наше судно. 
     Скорпионом, ар-Ахребом, капитана первым прозвал Абдул, старпом на «Пти галуа».  Как верно подметил мавр, француз, подобно смертоносному насекомому, тщательно выжидал и молниеносно атаковал, не оставляя жертвам ни единого шанса.  О причине такой ненависти к англичанам бывший маркиз предпочитал не распространяться.  На вопросы любопытствующих он обычно отвечал:
     - Британцы нарекли нас волками, а хищнику не пристало размениваться по мелочам.  Мы пустим на дно их лучшие корабли!
     Шторм бушевал сейчас вдалеке от «Пти галуа», у побережья.  Выйдя на палубу, можно было видеть далёкие сполохи молний.  Монфор планировал нагнать «Тесс» во время ночного шторма, но отпрыски презренной Англётерры вошли в бухту, отсрочив тем самым неминуемую расправу.