Всё!. . 
     Что ходит за крыльями пленных зелёных огней по пятам. 
     Отработанный лихо, нетронутый стяг, огнедышащий лев, смех голодных убитых провинций.  Недовольный неоновый купол на десять-двенадцать неровных частей, смело пахнущих хлебом реликтовых каменных джунглей.  Открытый огонь.  Площадь.  Сквер.  Патриарши Пруды.  Медвежонок.  Родник и чужая роса на губах, вместо красного – снег. 
     Он напишет тебе?
     О тебе?
     Про тебя?
     Если кончится этот нелепый букварь. 
     Сны сопят на пороге, как малые дети.  Так хочется пить, а источник иссяк.  Или проще – отравлен.  Бессознательный калейдоскоп.  На ментальных ветвях вековой паутины. 
     Где?
     Играйте, пожалуйста, джаз! Они слышат слепые вибрации. 
     Здесь. 
     Параллельное небо.  Серебряный бриз. 
     Всё!. . 
     Что ходит за крыльями пленных зелёных огней.  По пятам. 
     Прошло около часа. 
     Русло Сабуровки плавно свернуло налево, на Запад, ялик двигался дальше, знакомым проверенным курсом.  Хозяин лодки был весел, Машенька благоухала.  Солнышко стало горячим, слепило глаза.  Облака растворились бесследно.  День обещался быть жарким. 
      - Смотри, кошечка, видишь корягу, вон там, в камышах? – Спросил муж у жены, указав ей на берег, по правому борту. 
     Маша прикрыла ладошкой лицо, прячась от яркого вездесущего света, бросила взгляд, увлечённо ответила:
      - Да, любимый, я вижу.  Что там?
      - Там, за этой суровой корягой, ручей.  Я назвал его «Свойским», родная. 
      - «Свойский ручей»? Так забавно!
      - Я поставил там вятель на днях.  Как ты думаешь, что-нибудь есть?
      - А–а-а… Так вот оно что…
     Муж согласно кивнул головой, развернул лодку. 
      - Проверим, - шепнул он чуть – слышно. 
      - Проверим, хороший.  Когда в нашей Сабуровке не было рыбы? Тем более, если ты сам…
      - Тсс…
      - Да, да.  Всё.  Молчу. 
     Вятель-двоечка был набит до отказа.  Карасики.  Ваня снял джинсы, спустился с лодки в ручей.  Оказалось – чуть выше колен, вода в «Свойском» - ледяная.  Ключи… Родники… Крылья вятеля свернулись быстро, практически сами, - течение.  Считанные секунды и снасть вместе с рыбой уже на борту.  Машенька развернула крапивный мешок, что хранился под ней, под сиденьем, в корме. 
     Её возлюбленный запрыгнул в ялик, как профессиональный гимнаст.  Ловко, очень красиво.  Добычу упаковали. 
      - Ты мой Мастер, Иванушка! Мастер во всём! Как ты всё это сделал… Так лихо.  Я просто в восторге, - похвалила девушка мужа, заливаясь безудержным смехом. 
     Ваня, теперь уже в одних плавках, уселся на прежнее место, за вёсла.  Выдержал паузу, дождался, когда успокоится женщина. 
      - Солнышко милое, рядом с тобой по-другому нельзя, - произнёс задумчиво он. 
     Машенька покраснела, опустила реснички.  Засмущалась:
      - Какой же ты всё-таки милый. 
      - Ммм… Дитёнок совсем.  Знаешь, там, если дальше вперёд, по ручью, будет пруд.  Я сам видел его только раз.  Замечательный пруд.  Он ещё без названия.  Как сирота.  Может быть, навестим?
      - С удовольствием, зайчик мой, только… Маленький – маленький женский каприз?
      - Интересно, я слушаю, киска?
      - Можно, Ванечка? Я очень-очень хочу… Я сама назову этот пруд?
     Иванушка на какое-то время затих, просьба супруги застала мужчину врасплох, но… Отказать он, конечно, не смог:
      - Хорошо, моя девочка.  Будет, как скажешь. 
      - Любимый, спасибо! Я знала, что ты разрешишь.  Я хочу подарить этот пруд нашей белочке.  «Лялькин Пруд».