Они крепко уснули. 
     Маша увидела сон…
     …Словно эта волшебная ночь наяву всё ещё продолжалась.  Девушке снилось, как будто она не спала, а лишь только сомкнула реснички, как в дверь постучали.  Тихо-тихо, украдкой, почти, что не слышно: «тук-тук».  «Тук-тук-тук». 
     Хозяйка присела на ложе, сбросив с себя одеяло, посмотрела на мужа, убедилась в том, что любимый её сладко спит, не решилась тревожить.  Только поцеловала его нежно в щёчку, укрыла заботливо плечи и руки, погладила по голове, улыбнулась и встала с кровати на коврик.  Накинула лёгкую чёрную маечку на обнажённое тело, отпила из кувшина глоток молока, осторожно, на цыпочках, подошла к двери.  Спросила:
      - Кто здесь?
     На пороге, за дверью послышался шорох, и старческий голос ответил:
      - Сестрица, открой. 
     «Кто бы это мог быть? В это время»? – Подумала Маша. 
     Но не испугалась.  Открыла и вмиг очутилась на улице.  Ночью под яркой, дикущей Сваргой.  И Сварга была яркой настолько, что всё было видно.  Как днём. 
     Перед ней стоял тот самый гриб, или гном.  Тот сморчок, высотой в человеческий локоть.  Который встретился Маше и Ване вчера, на заветной тропинке в «Совином Овраге».  Который оставил лукошко и сумочку из бересты – угощенье от Батюшки Леса. 
      - Не пужайся меня, дорогая сестричка, - сказал сморчок, улыбаясь, - меня все зовут Опекун.  Это кличка, конечно, но это не важно.  Тебя ждут в «Совином Овраге».  Ждут прямо сейчас.  Вот… Прислали меня.  Ты же хочешь узнать нас поближе, ведь так? У нас есть тебе, что показать.  У нас много чего… Пойдём, а? Будет весело, Маш.  Я пришёл за тобой. 
     Машенька удивлённо захлопала глазками, открыла ротик, присела на корточки, однако не потеряла дар речи. 
      - Узнать Вас поближе? – Заговорила она, - интересно.  Кого это «вас»? Разлюбезный… Как? Да… Опекун.  Кого это «вас», уважаемый гриб, если не ошибаюсь?
      - Нет, нет, нет! Да, я гриб.  Безусловно, я гриб.  Хотя, что в этом мире живёт без условий? Сомнительный, крайне сомнительный, спорный вопрос, скажем так, - тараторкой ответил ей гость.  – Мы народ.  Народ Батюшки Леса.  Большая семья.  Дружный родственный кол-лек-тиф.  Во как! Точно.  Ага. 
      - Дорогой Опекун! Вы меня интригуете.  Организация: «Лесные братья»? Ага? – Передразнила гриб девочка, - или галлюциногены? Что за чудо-пирог получился из Ваших подарков!
      - Почему «братья», красная девица? Есть у нас и сестрички.  Нас много.  Мы разные.  Никаких «организаций».  Семья! Самая, что ни на есть.  Пойдём… Пока звёзды ещё не погасли.  Пойдём, Маша, не пожалеешь. 
      - А как же Иванушка? Как я одна? Без него?
      - Не тревожься, сестрёнка.  Он так сладко спит! Пусть поспит, не будить же его.  А когда он проснётся ужо, даже раньше, ащё на рассвете… Ащё на рассвете ты будешь в его колыбельке.  Он ничего не заметит.  Это я, Опекун, обещаю.  Моё слово крепче любого закона.  Сама убедисся.  Пойдём?
      - Чудеса!!!
      - Так и есть.  Чудеса.  Кто бы спорил.  Однако. 
     Опекун взял Машу за руку и повёл по траве прямо к морю.  Ножкам было прохладно, трава уже стала достаточно влажной, но это было приятно и романтично, их путь лежал прямо на север, главная звезда мироздания горела как никогда очень ярко. 
     Войдя в лес по укромной неведомой тропке, девушка с умиленьем заметила, что все деревья и даже кусты, в знак приветствия, отдают ей поклоны.  Склоняются ветви, верхушки, и тропка при этом становится шире, и светится странным, каким-то неоновым, ласковым светом.  Девочка отчётливо слышала голоса, голоса эти были повсюду, в глуши, и, совсем где-то близко, Машенька понимала язык, на котором они говорили.  Лес жил.  Лес жил своей бурной сумрачной жизнью.  Это было безумно и невероятно, но это было реально и буднично, обыкновенно, как фокус, который у всех на глазах раскрывает факир. 
     Очень скоро они вышли к озеру.  На небольшую полянку, полянку у самой воды.  И тогда Маша услышала девичьи голоса, женский смех и загадочный плеск.  Плеск воды.