Он был уверен в этом. 
     
     3
     
     - Куда девать руку? – Санитар распахнул дверь, напугав приматов. 
     
     Хирург обернулся.  Семен стоял в дверях, держа отпиленную конечность.  Обезьяны метались по клеткам. 
     
     - В топку ее!
     - Ладно. 
     
     Семен передернул плечами и спешно закрыл дверь.  И почему всегда я? Думал он, спускаясь на нижние этажи комплекса.  Рука.  Она все еще была теплой. 
     
     - Твою мать! – Семен остановился.  Скрюченные пальцы сжались в кулак.  Конечность, которую он держал в своих руках, начала извиваться.  Кисть, локоть – все, что имело суставы, затеяло дикую пляску.  – Что за хрень?! – Семен выбросил взбесившуюся руку.  Она упала на белый кафель, но дьявольский танец смерти не прекратился.  Семен видел, как извиваются перерезанные сухожилия, как напрягаются мышцы.  Затем, так же неожиданно, рука затихла.  Семен заставил себя поднять ее.  Нет, в этой конечности все еще была жизнь.  Пальцы вцепились в его руку, отыскали ладонь и сжали ее в крепком рукопожатии.  – Черт! – Конечность ослабила хватку.  Теперь ее прикосновения были нежными.  Они возбуждали.  Семен уже не помнил, когда к нему в последний раз прикасались с такой любовью.  Он огляделся.  Рука, эрекция, дневной свет неоновых ламп….  ИСКУШЕНИЕ.  Он снял халат и завернул в него конечность.  Теперь лишь только его член мог выдать его мысли. 
     
     Комната.  Они не разрешают покидать комплекс.  Семен запер за собой дверь.  Зачем нужны деньги, если их нельзя потратить?! Зачем нужен член, если он пригоден лишь для того чтобы, через него мочиться?! Семен разделся, лег на кровать, включил ночник.  Журнал.  Никакой порнографии.  Легкая эротика.  Обнаженный бюст, пухлые губы.  Он развернул халат и опустил конечность между своих ног.  Мягкие пальцы нашли его член.  Дышать.  Семен пялился на обнаженную девушку и что-то шептал. 
     
     Когда он кончил, его сморил сон.  Рука.  Она лежала рядом.  Распиленная кость делилась, продолжая саму себя.  Поврежденная плоть тянулась вдоль кости, восстанавливая мышцы, хрящи, сухожилия, вены….  Пальцы, те, что час назад были так нежны и проворны, они отдавали свою жизнь более важным элементам.  Высыхали.  Съеживались, как фрукты, оставленные на палящем солнце, чтобы там, где еще совсем недавно была голая кость, мог сформироваться рот, зубы.  Рука извивалась, меняла форму.  Теперь она уже больше напоминала змею, свернувшуюся возле шеи Семена.  И змея эта хотела есть.  Появившиеся рецепторы помогли выбрать цель.  Острые зубы вырвали Семену гортань.  Деление клеток продолжилось.  Рука пробралась через пищевод в желудок, отыскала печень, сердце, легкие.  Ее строение становилось все более сложным.  Теперь это была уже не рука.  Она стала чем-то большим – хаотичным сплетением элементов, стремящихся к определенному порядку.  И это было только начало. 
     
     4
     
     Певец.  Боль стала частью его тела.  Она выдавливала из его глаз слезы, и сквозь эту пелену он видел, как его культя обрастает плотью.  Уродливая конечность, которая подчиняется его разуму.  Голое мясо, хрящи, кости, но в ней уже была прежняя сила.  Певец почувствовал это, когда сдавил горло хирурга, делавшего осмотр. 
     
     - Я человек! Запомни это, гнида! – Успел прошипеть он, прежде чем санитары разжали его пальцы, сдирая незащищенную плоть. 
     
     Куски мяса остались на их руках.  Оставшись один, певец видел, как плоть снова начинает покрывать кости.