Призрачный мир вокруг Дезире раскалился.  Девушка без труда черпала эмоции.  То, что в реальном мире занимало мгновения, здесь, в ее сознании, тянулось минутами. 
     Она не планировала, не обдумывала стратегию своей атаки.  Переполненная негодованием, Дезире просто ударила, не заботясь о последствиях. 
     
     * * *
     
     Видимо, окрик Марны был услышан. 
     Михаил, который уже занес прут над удерживаемой в гробу девушкой, замер, посмотрел на гостей.  В следующее мгновение лицо его побелело, из носа пошла кровь.  Пара быстрых дорожек проложила себе путь по подбородку, расплылась пятнами на одеянии.  Михаил поднес руку к лицу, с недоумением воззрился на кровь.  Затем с силой отбросил прут в сторону, рухнул на колени.  Из его горла вырвался громкий стон.  Он прижал руки к вискам, завалился набок.  Кровь заливала одежду и настил.  Теперь она хлестала не только из носа, но и из ушей, сочилась из уголков глаз.  Михаил отхаркивался кровью, корчился в судорогах, хрипел. 
     Люди подались назад. 
     - Ведьма! – развернувшись, выкрикнул преподобный Антоний.  – Среди них нечестивая!
     Его посох указал в сторону общины Марны.  Он попытался произнести еще что-то, но лишь беззвучно раскрыл рот.  Из носа пролегли алые дорожки.  Преподобный выпустил посох и повалился на клетку. 
     - Кэр, уведи ее отсюда! – крикнула Марна. 
     Со стороны тягача раздалось два выстрела.  Вслед за ними в утоптанную глину перед воротами свалился один часовой с вышки.  Второй, судя по всему, навсегда остался на своем посту.  Смотреть на него не было времени.  Кэр попытался подхватить Дезире на руки, но стоило ему коснуться ее, как в грудь словно молотом ударило.  Воздух резко покинул легкие.  Земля ушла из-под ног.  Эрсати отлетел на несколько шагов назад, спиной врезался в створку ворот, сполз на землю.  В голове гудело, перед глазами все плыло. 
     - Чтоб тебя… - прошептал он, с трудом делая вдох. 
     Деревенские жители бросились врассыпную.  Кто-то бежал к домам, кто-то в храм, кто-то к Дезире.  Некоторые выхватывали из настила, он оказался не сколочен, длинные жерди.  Другие подхватывали невесть откуда взявшиеся куски арматуры, вилы, топоры.  Огнестрельного оружия пока видно не было. 
     За оградой послышался рев двигателя. 
     Йарика повела плечами.  На ее лице появилась презрительная улыбка. 
     - Потанцуем? – произнесла она, глядя на приближающихся и поигрывая удлинившимися когтями. 
     Но вступить в схватку ей не пришлось.  Атакующие падали один за другим.  Крики и стоны наполнили небольшой двор.  Кровь смешалась с песком, травами и зерном.  Люди корчились так, словно их выворачивало изнутри. 
     - Клянусь Серыми домнами! – Гракх отступил от Дезире.  – Девчонка молодец!
     - Надо ее остановить! – крикнула Марна.  – Она же убивает их!
     - Лучше их, чем нас, - ухмыльнулся зарккан.  – Сами виноваты!
     - Нельзя так! – на лице Марны читалась боль. 
     - Кого пожалела?! Они готовы соседу в глотку вцепиться! А тебе жалко стало?!
     - Нельзя, нельзя, нельзя… - повторяла женщина, как заведенная. 
     Тягач остановился в паре шагах за спиной.  Из отсека выпрыгнул Кларк с парой “Узи” и “Плевком” Гракха. 
     - Это дело! – осклабился зарккан. 
     - Не стрелять! – крикнула Марна. 
     - Подождем, пока перестреляют нас?! – передергивая затвор, зло бросил Кларк. 
     Но выстрелов так и не последовало.  Заваленный окровавленными телами, двор представлял собой жалкое и в то же время отталкивающее зрелище.  Люди извивались, подобно брошенным на сковороду червям. 
     - Это надо прекратить! – Марна обернулась к Гракху. 
     - Зачем? Меня все устраивает. 
     - Ой, беда, - послышался кряхтящий голос Хилки.  – Она сжигает себя.  Да! Очень плохо.  Много боли, очень много.  Красивая девочка не контролирует себя. 
     - Останови ее! – казалось, Марна готова разорвать старика на куски. 
     - Хилки слаб.  Хилки очень сожалеет.