— Нет, постой! — удержал ее Богрук.  — Аграб, прошу тебя!
     — Клянусь! — демон Богрука нехотя вынул меч.  — Клянусь не причинять вред ни тебе, ни твоему демону, ни твоей империи. 
      Анна остановилась, мгновение рассматривая Правителя Богрука и его демона, отступив и освободив им проход, пока Дай заплывал за их спины. 
     — А теперь проваливая, дедуля! — развязно усмехнулась Анна, вытаскивая меч.  — Иначе через секунду здесь будут все демоны, которые охраняют Огру.  Я — Правительница Анит! — она гордо вскинула голову, указывая мечом в сторону выхода, увитого плющем.  — А это Дай, который обвел вокруг пальца старого болвана и его дурака, который его охраняет! Я предупреждаю вас, вас обоих: если вы дотронетесь до моей матери, мы убьем вас, не задумываясь, — пригрозила она.  — У вас три минуты, чтобы добежать до портала, который отправит вас на Сорею!
     Глаза Правителя Богрука налились кровью.  Он тупо таращился на Анну и на ее меч, удивительно напоминая потерявшего память человека.  Демон его выглядел не лучше. 
     — Уже две! — с усмешкой напомнил Дай, когда прошла минута. 
     Правитель Богрук развернулся и быстрым шагом пересек площадь, оказавшись возле портала, где несколько Правителей прощались друг с другом, растолкав их локтями, и исчез в голубом пламени.  Аграб, прикрывая его, ринулся в огонь следом, хлестнув по пути щупальцем Правителя, который замешкался. 
     — Это оказалось даже легче, чем я думал, — рассмеялся Дай.  — Про любовь надо петь! Про любовь! Теперь мы можем безопасно прогуляться по их империи. 
     — А я до последнего не поняла… — Анна вдруг почувствовала, что вся дрожит. 
     Она только-только сообразила, что Дай, не иначе сговорившись с гидрами, шутя, обезвредил охотника на медуз, который считал себя ни кем иным, как вторым Богом.  Она даже не могла порадоваться, не до конца поверив, что меч Правителя Богрука никогда не поднимется ни на нее, ни на Дая.  И молча таращилась на демона, которого распирало от гордости и довольства. 
     — Как давно ты это готовил?!
     — Как только узнал, что мы можем пригласить Бесхора, — Дай шлепнулся на скамейку. 
     — Ну, теперь-то мы можем отправиться к Селине? — сердито толкнула она его, дернув за щупальце.  — Наверное, Крас уже тоже там, дежурство у него заканчивается в полночь. 
     — Теперь можем! Но для начала я бы поздравил императора Карсада.  Все же, это его праздник! Я и подарок приготовил, — Дай вытащил из самого себя небольшой приборчик.  — Самое дорогое, что у меня есть!
     — А что это?! — Анна повертела в руках странную вещицу, похожую на пульт управления к телевизору.  На стертой панельке остались царапины, и сама вещица выглядела неважно.  — Зачем он ему?
     — Я захватил его во дворце на Мааре перед преобразованием.  Давно хотел тебе показать, но решил, что лучше это сделать, когда все соберутся вместе. 
     — Замечательно! Подарим деду бэушный хлам, — совсем даже не обрадовалась Анна.  — А он не обидится?
     — А это мы сейчас проверим! — воодушевленно поднялся демон, повращав глазами. 
     
     Император Карсад, под руку с Катрин и матерью, о чем-то увлеченно болтал с Правителями, которые окружили их.  Расходиться гости не торопились, на площади и на берегу все еще было тесно.  В небе зажглись ночные звезды, необычно крупные и яркие, словно на них смотрели через телескоп.  Анне и Даю пришлось какое-то время дожидаться, когда мать ее заметит сама.  Иначе к ним было не пробраться.  Мать протянула ей руку, приглашая поближе, озвучив ее имя. 
     И сразу все взгляды устремились на них, сразу стало тихо. 
     Анну и Дая рассматривали с любопытством, расступившись.  Демон слегка приплюснулся к земле, выражая почтительность Правителям и их демонам. 
     — Это наш подарок, — Анна протянула старенькую вещицу, заметив, что дед удивился.  — Я, правда, не поняла, что это такое… Но у нас не было времени найти что-то получше.  В конце концов, не камни же тебе дарить!
     Император Карсад взял у нее аппарат, осмотрев его со всех сторон.  Хмыкнул, направив на пустое место.  И дал волю чувствам, заворожено уставившись на соткавшиеся фигуры, которые жили своей жизнью.  Катрин подошла ближе и положила руку на его плечо, которую он крепко сжал.  А мать вдруг изменилась в лице. 
     — Твой отец! — едва слышно вымолвила она. 
     Двоих, Карсада и Катрин, Анна узнала сразу.  Третья фигура принадлежала высокому темноволосому мужчине, с такими же зелеными глазами, как у нее, и с довольной ухмылкой на лице.  Они расположились на траве, закусывая и разговаривая на незнакомом языке.  И не обращали внимания, как неподалеку резвятся почти взрослый Каффа и подросток Зарт, издеваясь над крохой матерью, с красными зареванными глазами.  Она плевала в них обоих, когда они раскалывали у нее под ногами землю, не давая пройти к отцу и матери, и что-то кричала обидное, пока Правитель Дайкон не поднял ее на руки, вытирая сопли под носом и успокаивая.  С его рук, под ехидные переглядывания Каффы и Зарта, она грозно погрозила им обоим кулаком, сразу став довольной и счастливой, обхватив отца за шею. 
     Анна не могла отвести глаз от идиллии, пока Дай не потянул ее за собой. 
     — Этому хламу несколько миллиардов лет, — усмехнулся он.  — В свое время была дорогая вещица.  Дайкон привез ее с Маттеруса.  Там на сорок три тысячи лет! Мы к Селине опоздаем. 
     — А у меня совсем не было детства! — пожалела себя Анна. 
     — Ну что теперь-то? Не было и не было! — посочувствовал ей Дай. 
     Кадры переключили, теперь было много людей, которые присутствовали на заседании галактического Совета.  Три Правителя дрались между собой, швыряя друг в друга молнии под улюлюканье толпы.  Никаких лож не было и в помине, сидели, как смертные, на мягких стульях.  И с сотню Правителей, среди которых был Карсад, взирали на них с возвышенности трибуны, пытаясь успокоить, раскрасневшиеся, взъерошенные и сердитые. 
     — Так начиналась Аэльлоя, — широко развел щупальцами Дай.  — В частности, Сорея. 
     — Пошли, — тяжело вздохнула Анна. 
     Правители с неменьшим любопытством пытались отыскать в толпе себя, заражая тех, кто еще не успел понять, по какому поводу собралась толпа.  Из дальних уголков дворцовой площади подтягивались те, кто решил, что снова произошло что-то интересное, и теперь торопились не пропустить хотя бы конец события.