И только яркие звездочки концентрированной силы, в которых она узнала Правителей, и которые вспоминали Бога нечасто, делали его тело живым, не подозревая, что Он смотрит на них и направляет.  Сейчас, Его глазами и его памятью, Анна знала их всех, видела суть, понимала, на что способны и чего хотят.  И где-то там, в пространстве, миллиарды людей и животных становились его глазами, ушами, руками…
     — Что ты поняла? — спросил Тот, кто показал ей подвселенную, когда она снова стала собой. 
     — Ты Бог, а мы гады… — прыснула Анна, повторив чью-то мысль.  И тут же спохватилась.  Шутка была не к месту, плоская, неудачная, скорее всего, подсказанная Им же.  А она ее повторила, не успев вовремя остановиться.  — Нет, я ничего не поняла, — поправилась она, сожалея о своей оплошности. 
     И снова Анна перешла в какое-то другое состояние, которому не было объяснения…
     Теперь она смотрела на себя и чувствовала, что Бог не всегда знал, что хотят Правители или люди.  И прислушивался, решая, что хорошо, а что плохо.  И многое принимал как данность, смирившись, что каждое сознание, как и его собственное, ищет свой интерес и свои выгоды.  Единственное, что Он ценил, когда учитывались интересы других, считая подвигом, когда умели отказаться от своей цели, если горб был не свой.  И так знал, кто не способен творить зло. 
     Правители были его и украшением, и достоянием.  Были среди них, как драгоценные камни, которыми Он гордился.  Были, как песок, не имеющие особой значимости, ибо не слышали, не думали, гонимые всеми ветрами, незаметные, слившиеся с толпой.  Но зачастую мысли были продиктованы Тьмой — и тогда Он выбрасывал сущность, чтобы душа его, подвселенная, не травилась ядом, накормив остатками их силы медуз морока.  А многие Правители боялись Бога, обращаясь к нему за советом — весьма дальновидно.  Люди искали Бога так же, как Правители, не менее любимые, ибо каждый нес в себе сознание — частицу его духа, Красную Глину, взятую из недр Его самого, то, чем он дышал.  Своим духом Он щедро делился со своею душой, отправляя его на ту сторону, чтобы оживить подвселенную.  Именно это качество людей порой открывало новые перспективы развития, когда казалось, что все, что можно придумать, уже придумали.  Именно люди подталкивали Правителей к тому, чтобы те не стояли на месте, словно крылья, поднимающие их ввысь.  И сами они были не меньше Правителей, оставаясь богами каждый в себе. 
     — А теперь, что ты поняла?
     Анна не торопилась с ответом. 
     — Нельзя творить зло… Ничего… — призналась она в который раз.  — То, что не вызывает сомнения, я сущность, наполненная желаниями и памятью.  Но на кой черт мы тебе понадобились? Только, чтобы ты не скучал?
     — Представь, что есть нечто, что ты видела и знаешь.  И строишь образ его и подобие.  Будет ли оно в точности повторять то место, которое ты помнишь?
     — Нет, наверное, ежу понятно… Это будет другой мир. 
     — Правильно.  И там появиться то, что сделает его непохожим на все другие миры.  И тот, кто увидит твой мир, что-то возьмет от него.  И тогда то место разрастется, как дерево со множеством листьев.  Правитель — корень того дерева, империя — его крона.  Но сам он лист, а я корень.  Правитель делает раем тело моей души, которая легла по ту сторону.  И те, кто приходит с той стороны, как листья подвселенной, обретшей корень.  И мы уже не две подвселенные, а одна вселенная, одно дерево, которое крепко стоит на земле, обильно в листве, в цветах, в плодах. 
     — Но как это поможет мне? — вежливо напомнила Анна о цели своего визита. 
     — Строить легко, если есть опыт.  Твой опыт видят демоны и те, кто может заглянуть внутрь сосуда. 
     И снова Анна перестала существовать…
     Теперь она смотрела на ту сторону и не узнавала мир, который словно бы поменял полярность.  Черное стало белым, а белое черным.  Демоны видели не столько тело, сколько сгустки памяти Правителей и людей, в которых могли найти для себя все, что пожелают.  И часто смотрели на мир глазами Правителей, примеривая на свои сенсоры их видение, приучаясь к двойственным стандартам восприятия.  Ничто не могло ускользнуть от их взгляда, они слышали пространство на необъятных расстояниях, легко отыскивая нужный объект, если не прикрывал другой демон, пряча от взгляда сородичей.  И закрывали память так же легко, напуская туман своей силой.  И тогда память становилась как зыбкое марево, в котором тот, кто смотрел, находил лишь свое отражение.  Они собирали опыт отовсюду, кодируя его, передавая друг другу из поколения в поколение.  Именно демоны были предназначены хранить память о мире.  И несли ее с собой, подпитывая образное мышление строителей, цементируя пространство подвселенной Бога, который для их народа был Сильный Вожак.  Единственной их слабостью было то, что, когда демонов изгоняли с Черной Дыры, четкое деление на пространство и подпространство вызывало в их организме ослабление поля, которое циркулировало в них, как кровь.  Кровь Правителей, которая являла собой подпространство в подпространстве, поддерживала их жизнеспособность.  Только это останавливало их от того, чтобы давно уже стать единоправными властелинами подвселенной.  Они не уступали Правителям ни силой, ни мудростью. 
     — Скорее Дай Правитель, а не я, — растерянно признала Анна, внезапно осознав, кто был рядом с нею все это время, как верный страж.  — У меня нет и половины его силы. 
     — Тогда зачем ты собираешься что-то скрывать от твоего друга? — укорил Огонь.  — Провал в памяти твоего отца однажды погубил его.  К нему пришли те, кто был закрыт от Дая — и он не смог их почувствовать, чтобы предотвратить опасность.  Сумеешь ли ты спрятать себя так же хорошо, как прячут демоны?
     — Ты дал мне силу, за которую меня могут убить.  Не стоит махать ею перед носом у кого бы то ни было.  Дай не может охранять меня все время, у него тоже есть дела.  Пусть не от Дая, но от других я как-то должна защитить себя. 
     — Разве сила бежит за тобой, когда ты оставила ее?! — рассмеялся Тот, который пытался ей что-то втолковать. 
     — Нет, но…
     — Демон показывает то, что считает для тебя безопасным.  Ты и мать долгое время избегали друг друга.  И кто как не демоны сблизили вас, приоткрыв глубокие чувства?
     — Доверяй, но проверяй.  Дай не Бог, он может ошибаться.  Будет лучше, если я сама решу, нужно мне это, или нет, — упрямо повторила Анна.