Он шел в священную битву за всеобщее благо, как он его видел. 
     Он шел убивать всех, кто не вписывался в его план спасения мира.  Клан Ворона, Клан Бера, Клан Волка и Клан Лисы должны были покориться власти Кола или исчезнуть с лица мира.  Но удел самих древних богов, отцов племен, был уже предрешен!
     И он знал, что сможет справиться с ними.  И тогда во всем мире настанет вожделенный порядок, окончательная и бесповоротная истина бытия будет преподнесена миру его руками. 
     
     Первым он нашел древнего мудрого Ворона.  Старик спросил его:
     - Зачем тебе убивать нас, ведь это принесет вред мирозданию?
     Но юный бог Кола не слушал мудрых речей, он плел сеть тайного заклинания Смерти.  Когда звуки эти смолкли, на месте старого Ворона осталась лишь кучка праха, а дух его был поглощен Колом, и стал новый бог ещё сильнее. 
     Потом он нашел Волка.  И попытался старый патриарх договориться с юным глупцом.  Он предлагал ему свою помощь и поддержку в обмен на безопасность собственного клана.  Но не слушал его юный спесивец, потому как не хотел делить мир со старыми богами.  И снова прозвучали запретные звуки заклинания, что поглощало бессмертных, обезличивая их силу. 
     Бер и Лис собрались на поляне-вне-времени-и-пространства и стали решать, как справиться с угрозой… но не смогла прийти к согласию.  Бер верил только в силу и желал сойтись с убийцей в поединке. 
     Его сил не хватило.  Когда он ринулся на бога Кола, тот лишь запел в ответ своё заклинание.  И был повержен ещё один древний бог. 
     Старый хитрец Лис остался один.  Больше не существовало его братьев, и уже шел к его норе страшный новый бог, рождая легенды и культы на своем пути.  Казалось, он непобедим.  И никто бы не поверил, что его можно одолеть. 
     Но Лис ведь не зря отец всех хитрецов. 
     Он не стал выходить на бой, не стал спорить и вразумлять, не попытался и заключить союз, он пробудил самое страшное свое оружие, о котором ходили легенды среди бессмертных.  Он призвал из тайных глубин бестию Туманной Роты, созданной на заре времен для уничтожения безмозглых чудовищ, населявших когда-то этот мир. 
     
     Рыжая горгулья отряхнулась от многовековой пыли, выгнула спину, как довольная кошка, потянулась и зевнула во всю свою восхитительно-зубастую пасть.  Тарру опять призвали для борьбы с угрозой.  И она не была против, потому как от постоянного сидения ужасно ноет спина.  Туманная Рота подчинялась только одному существу во Вселенной.  И этим существом был Одноглазый Лис, ее единственный бессменный командир.  Старый хитрец создал свой лучший отряд из бывших врагов – Туманных Бестий, которым во времена доисторических войн сохранил жизни.  Но не был бы он собой, если бы полагался при заключении союза на честность чудовищ! Он силой своей магии принял облик Туманной Бестии, но только стократ сильней и хитрей любой из них.  И случилось невозможное – твари признали его вожаком, по сути, он стал их богом. 
     Тарра была уникальной во всех смыслах, поэтому Отец Лжи ценил ее выше всех остальных, вместе взятых.  Во-первых, ее окрас – восхитительная смесь старого железа, засохшей крови и огненных сполохов – пел ему песней погребального костра в осеннем лесу, наполняя сердце томлением и прозрачной грустью вдохновения.  Да и сам он был рыжим, как впрочем и все его племя.  Во-вторых, Тарра единственная из всех знала, кто он на самом деле, но предана была всей душой.  Это была любовь, единственная в своем роде.  Бестия оказалась абсолютно имунна к магии.  К тому же умна и хитра невероятно, в отличие от остальных в своем племени. 
     
     У входа в нору древнего хитреца его поджидала небольшая крылатая тварь.  По виду она не была сильной.  И судя по тупой уродливой морде, скорее всего вообще не умела мыслить.  Однако она сразу же опровергла его вторую мысль, когда заговорила.  Впрочем, ума у нее было явно маловато, потому что говорила она короткими лающими фразами.  Видно, ей с трудом давалась осмысленная речь, хотя чего еще можно было ожидать от такого существа?
     Горгулья.  Это само всплыло на поверхность мыслей.  Впрочем, все его знания, заимствованные у кого-либо, проявлялись именно так.  И сейчас он просто знал, что это за тварь, хотя, конечно же, не мог видеть раньше ничего подобного.  Да и тот, кому принадлежало знание о бестии, был уверен, что их больше не осталось.  Но если бы и остались, то были слишком тупы, чтобы таить угрозу. 
     Он не стал тратить на неё магические силы и петь заклятия, а просто попытался отшвырнуть со своего пути.  Но оказалось это не таким уж легким делом.  Бестия отпрыгнула едва уловимым движением и нанесла ответный удар, который чуть не сбил его с ног.  Коло-Бог сначала удивился чьим-то заимствованным кусочком сознания, а потом разозлился в полную силу – раньше никому не удавалось ответить на его удар.  Но горгулья не испугалась его ярости, она явно играла с ним и получала огромное удовольствие от этой игры.  При всей силе и знаниях, Коло не был опытным воином.  Тарра играла с ним как кошка с мышкой, то делая вид, что поддается, то дезориентируя невероятно сильными и точными ударами.  Эта игра могла бы длиться столетия, потому что оба соперника не ведали усталости, но злость все сильнее охватывала разум молодого бога. 
     Он начал творить заклинание. 
     И каково же было недоумение, когда вместо обычного уже сценария, начало твориться нечто совершенно другое.  До этого, когда он начинал петь заклинание, жертва корчилась в муках, тем сильнее, чем громче он пел, а под конец обессилено позволяла поглотить себя.  Но сейчас все пошло по-другому.  Горгулья смеялась, обнажая все свои невероятные клыки, а потом начала подпевать, на удивление точно копируя интонации и мелодику произносимого им.  И его чудесное заклинание, покорившее и поглотившее сильнейших богов, вдруг начало проваливаться само в себя от голоса этой мерзкой твари. 
     А потом стало совсем странно.  Между Коло-Богом и бестией как будто начало увеличиваться расстояние, хотя оба стояли недвижимо.  В этом пространстве едва заметными тенями столпились бесформенные фигуры.  Он попытался разглядеть хоть какую-то из них подробней, и увидел как будто своего Отца, только маленького и прозрачного, он хмуро смотрел в глаза своему сыну, будто был недоволен, хотя Коло и не мог понять чем.  Потом фигуры начали проявляться, обретая плотность.