А я видел на прошлой неделе – там мусор. 
      -- Да нет! Второй микрорайон находится в Омске.  И там есть фонтаны.  И клоуны были. 
      -- Как же так? И в Омске и у нас есть одинаковые вторые микрорайоны? Так ведь запутаться можно.  А что еще там есть?
      -- Ну, иногда там есть… м-м-м… рыбы.  То есть, море.  Такое море, которое в доме.  Ну, когда заходишь, а у тебя перед лицом то-о-олстое стекло, а за ним – рыбы, какие хочешь.  И акулы, и дельфины, и киты, и маленькие такие – полосатые.  И они там играются все – здорово так!
      -- Да, здорово.  А у нас вот ничего такого нет.  Только вот солнце, иногда радуга.  А по воскресеньям цветут вишни.  Я очень люблю просыпаться, и чтоб в окне были цветущие вишни.  А однажды вот здесь вот был слон.  Я никогда раньше не видел слона, только на картинках.  А потом увидел в окно и вышел посмотреть.  Никто больше не вышел – все были в школе.  А я пришел – у него такая большая рука в носу, и он так смешно ею все трогает.  И он такой пушистый – мягкий-мягкий.  А потом он поднял меня высоко в воздух – я прямо взлетел.  Я все-все видел сверху – и Москву, и Петербург, и даже Лондон – там часы такие есть, большие.  Я стал как птичка.  Я как будто летал – как на качелях, только долго.  Я все жду, что он снова придет.  Он теперь тоже мой друг.  Жалко, что слоны не умеют разговаривать, он бы мне много чего рассказал, про Африку, про львов.  И он такой добрый – я смотрел на него, а он мне улыбался.  Жалко, что ты не видела. 
      -- Жалко, -- румяная Олечка сорвала с дерева зеленое яблоко с дырочкой на боку, -- Зеленое еще, -- и повесила обратно. 
      -- А ты когда приехала?
      -- На той неделе.  После воскресенья.  А у тебя много друзей?
      -- Не, мало.  Иногда ко мне приезжает Димка.  Вот у него много друзей – он много путешествует, и в Волгодонске был, и в Самаре, и в Москве.  Но больше всего он любит приезжать ко мне.  Я самый большой его друг.  Мы вместе много чего делаем – и железную дорогу, и самолет, и дома строим вместе.  Только он редко приезжает, у него дел много. 
      -- А у меня друзей совсем нет.  Только ты вот, наверное.  Ты покажешь мне слона, когда он снова придет?
      -- Конечно, покажу.  А к нам цирк приедет?
      -- Приедет, наверное, даже на следующей неделе.  Только не цирк, а клоуны.  В цирке клоуны неинтересные – глупые.  А эти настоящие, они на самом деле веселятся.  И никогда не плачут. 
      Из окна второго этажа высунулась полная тетка и громко закричала, как будто не видела, что во всем дворе кроме Шурки и Олечки никого не было:
      -- Маруся, иди домой!
      -- Я пошла.  Ты придешь завтра?
      -- Приду.  Ты когда выходишь на улицу?
      -- После школы – вечером.  А так – когда захочу, только не надолго.  Ты выходи, я увижу и тоже приду.  А мальчишки у вас здесь хорошие?
      -- Не все.  Я покажу тебе с кем хорошо играть.  А если тебя будут обижать, я заступлюсь. 
      Прошла неделя.  За неделю Саша так нарисовался, что забыл про свое стремление писать стихи.  Как-то так получалось, что все время рисунки были живыми, что рука останавливалась в тот самый момент, когда следующим движением можно было все испортить.  Дядя получил долгожданный рисунок, тетя уехала, дома стало скучно.  Саша вышел во двор. 
      Его встретил многоголосый весенний птичий хор.  На деревьях распустились почки.  В песочнице копались повзрослевшие за неделю карапузы.  А под деревом сидела Олечка в новом голубом платье. 
      -- Какое у тебя платье! – сказал ей Сашка, -- Новое, наверное?
      -- Платье? – Олечка оглядела себя, -- А, да.  Мама купила… наверное.  А ты где был целую неделю?
      -- Рисовал.  У меня не всегда получается рисовать так, как надо.  А сейчас получается.