Милочку стал заливать тихий прилипчивый страх.  Этот страх лишал её всякого движения, словно она в землю вросла.  А потом она поняла: кикимора ждёт её.  Ждёт, когда она подойдёт, когда не выдержит этого дикого страшного взгляда, подойдёт и даст утащить себя за лес, в гнилые болота, к её кикиморятам. . . 
     
      Сколько она всматривалась в огромные прозрачные глаза кикиморы? Она не помнила, помнила только стиснутую меленькими сестриными ручонками ногу да собственный страх.  И вопль. 
     
      - Кикимора!!!
     
      Этот истошный крик подхватили другие бабы, заорали куры, забрехали псы.  Мать прибежала с поля с такими же дикими глазами, как в ту ночь, прижала девочек к себе.  Милочка хотела сказать, что кикимора за ней приходила, но голосок её осёкся, и выходил только еле слышный сип. 
     
      Ещё два раза приходила к их дому кикимора.  Милочка просыпалась тогда ночью от дурных снов, тихо вставала тёплыми ножками на холодный пол, подходила к окну и приотворяла ставню.  И всякий раз видела длинную страшную фигуру у забора. 
     
      А вскоре после середины лета кикимора украла Лесеньку. 
     
      Милочке тогда приснился тот старый сон, где она гонится за сестрёнкой по болотам, но на этот раз она не догнала.  Закричав от ужаса, она проснулась, села, но услышала лишь страшный стук кикиморовых когтей по полу, да приглушенный плач Лесеньки.  Милочка закричала, вскочила на ноги и кинулась за кикиморой, но та легко перемахнула через забор и побежала к лесу. 
     
      Раздался дикий крик матери, она выбежала из дома с красными ото сна глазами, в рубахе.  Широко распахнув от ужаса глаза и рот, она сделала несколько шагов, упала на колени, потом рухнула на землю, зарыдала. 
     
      Так не помогли им никакие преграды. 
     
      На крик мачехи собрались остальные деревенские, начали гутарить о том, чтоб на болото сходить, да Лесеньку отобрать у твари.  Но дальше разговоров никто не пошел.  Было бы ради чего жертвовать - ради дитя чужого, что ли?
     
      Милочка стояла около стены избушки, молчала да думала.  Потом тихонько зашла внутрь, заглянула в берёзовый короб, где мачеха начала её приданное складывать, вытащила отцовские бусы-подарок, намотала на кулачок и так же тихонько вышла.  Потом отошла к калитке, а оттуда в поле, и побежала в лес. 
     
      Была ещё глубокая темень, девочка бежала быстро, шустро переставляя по влажной земле босые ножки.  Ручонку с бусами она прижимала к животу, что бы ветки не разорвали её главное сокровище, на которое она хотела обменять сестрёнку обратно.  В её детском простеньком уме билась надежда, что кикиморе тоже понравятся эти цветные забавные бусинки, что понравятся они ей больше непоседливой Лесеньки. 
     
      Она знала, как бежать к болоту, от опушки прямо по тропинке, около изогнутой, как хомут, берёзы, свернуть правее и бежать дальше, через редкий ельник, потом через чахлый березняк. . .  Как в ельнике было темно, так в прогнившем березняке, полном болотной вони и жижи, было светло.  Молоденький задорный месяц светил зло, выхватывая из темноты съёжившуюся, перепуганную Милочку.  Но девочка всё равно бежала вперёд, пока не кончились последние берёзки.  Пока плотная тропинка из хвороста не стала мягкой и упругой под ногами.  Отсюда начиналось болото. 
     
      Она помялась на бережку, подумала.  Размотала нитку бус и крикнула своим тоненьким перепуганным голоском:
     
      - Кикимора!
     
      Но болотное эхо лишь ей ответило, мимо с шумом пролетела какая-то птица.  Милочка поёжилась и позвала кикимору ещё.  И звала, пока та не вышла откуда-то со стороны трясины, прижимая к грязным лохмотьям на груди бледную перепуганную Лесеньку.  Та тихо всхлипывала, косясь на кикимору заплаканными глазами с красными набухшими от слёз веками. 
     
      - Я за сестренкой пришла! - выкрикнула Милочка и вытянула перед собой кулачок с бусами, - Вот, возьми! А мне Лесеньку отдай!
     
      Кикимора ещё больше сгорбилась, по-совиному покачала головой. 
     
      - Бери, - она сделала шажок вперёд.  Снова покрутила головой, поставила Лесеньку на тропинку, придвинулась в Милочку поближе, взяла бусы.  Лесенька, скорчившись от всхлипа, кинулась к сестрёнке, прижалась к ней красненьким лицом, обхватила ручонками и затряслась.  Милочка подняла её, отошла назад.  Кикимора разглядывала бусы, вздрогнула и уставилась на сестрёнок.  Милочка затряслась, попыталась убежать, но кикимора бросилась за ней, схватила, прижала своё безобразное лицо к её, заревела. 
     
      Пропали бы обе сестрёнки, если бы их мачеха хоть на минутку опоздала бы. 
     
      Со всех ног она, как была тогда, в одной исподней рубахе, со сбившейся косой, бежала к болоту.  Кикимора, увидев её, оставила детей, поднялась, зло зашипела, несколько мгновений нерешительно смотрела на девочек, потом вцепилась в Лесеньку и попыталась с ней нырнуть в болото.  Девочка закричала, Милочка, сама перепуганная, не выдержала, тоже завизжала, вцепившись в сестрёнку.  Мачеха, подбежав к ним, крикнула что-то страшным голосом, кикимора испугалась, выпустила Лесеньку. 
     
      - Стой! - закричала мачеха. 
     
      Милочка ошарашено посмотрела на неё, на ведьму.  И перестала плакать, только молча смотрела, как мачеха уставилась на кикимору круглыми выпученными глазами, что-то бормотала.  Кикимора вскоре не выдержала, закричала и нырнула в болото.  Мачеха тяжело выдохнула, оглянулась на девочек. 
     
      Тихо было и в деревне, куда они не спеша вернулись уже под утро.  Лесенька сначала ёрзала на руках у матери, потом уснула, а Милочка слушала. 
     
      - Матушка твоя, когда ещё дитём была, её кикимора, как Лесеньку утащила. 
     
      - Но. . 
     
      - Тогда ведьма, что передо мной в селе жила, ходила на болото и её у кикиморы отняла, - мачеха крепко держала Милочку за руку, смотрела куда-то вдаль, - Да только не сразу она смогла её забрать, жила она два дня с кикиморовыми зверятами.  И понравилось ей у них.  Но у людей она забыла о кикиморе, выросла, с батюшкой твоим сошлась, ты родилась. 
     
      Она вздохнула и крепче сжала хрупкую Милочкину ладонь. 
     
      - Годков пять тебе было, когда она вдруг стала на болота ходить.  Никто не знал, что она там делала, но только стала потом она кикиморой.