Едва мальчик переставал падать, поднимаясь на ножки – ему давали в первый раз подержать оружие – дорогой лук, сделанный специально для него.  Отец обязательно присутствовал при этой церемонии – часто он собственной рукой разжимал крошечные пальцы очередного сына, чтобы вложить в них оружие.  Затем он снова уходил – и не вспоминал о наследнике еще пять или шесть зим.  Он не помнил их имен и не отличал одного от другого.  Вроде бы отцу следовало учить сына ездить верхом и, кажется еще чему-то - глупость, плевал он на эти ритуалы.  У Шихуанди был собственный ритуал - один раз (в начале месяца или немного позже) он подходил к Колыбельному фонтану и прилежно смотрел, как плещутся в воде худенькие тела его сыновей.  Все-таки это была его собственность, его кровь – и этой крови предстояло жить, когда он умрет. 
     - Повелитель…- Сей Фу говорил мягко, немного шепеляво – так говорят старухи, зажившиеся на свете. - Повелитель, только вчера из Аулака прислан подарок… Наместник города…
     Шихуанди внезапно ожил. 
     - Ну, ну… Что же ты замолчал? Что велел передать заморыш Лин? То, что он и его коротконогие воины наложили в штаны при приближении наших частей к городу?
     Я это знаю и сам, какие уж тут подарки…
     Сей Фу сдержанно улыбнулся.  Он и раньше позволял себе подобную вольность – улыбаться в присутствии Императора, - сегодня Шихуанди впервые почувствовал раздражение от этого. 
     - Генерал Лин хочет начать переговоры.  Он просит не вводить армию в Аулак. 
      Шихуанди возмущенно выпятил нижнюю губу. 
     - Ну здрасьте! Надо было думать раньше…Этот Аулак давным-давно следовало бы сравнять с глиной…
     - Он просит не вводить армию… - монотонно продолжал Сей Фу.  – И он прислал подарок. 
     Император пренебрежительно дернул узким плечом. 
     - Да нужна мне его дребедень!
     Ученый старик терпеливо продолжал:
     - Не дребедень, Повелитель…Две прелестные девочки, только-только вступившие в пору нежной юности.  Обе знатного рода – чуть ли не вьетские принцессы.  А самое главное – Сей Фу, безумец, перешел на шепот - у одной из них рыжие волосы – ну в точности как у Гали…
     Ну вот, так и есть! Опять Гали – что они все с ума посходили что ли? Этот идиот будет подкладывать Императору баб, а после хвастаться своим влиянием при дворе – это уже не на что не похоже! Сей Фу шепелявил, развивая свою дурацкую фантазию:
     - Старая Нея проверила у девочки нефритовые врата – вряд ли что сравнится с ними по величине и упругости.  Она будет хорошо и правильно рожать. 
     Повелитель… - голос Сея Фу сделался вкрадчивым.  – Повелитель, не лучше ли прогнать от себя эту… стриженую?
      Шихуанди резко обернулся и пристально посмотрел на старика – нет, тот явно не страшится императорского гнева, просто говорит, что считает нужным – и все. 
     - Ты спятил, Сей Фу? Что ты несешь? Кого учишь?
     Старик пристально посмотрел в глаза Императору.  Настоящая змея, гипнотизер! Упрямый взгляд расширенных неживых глаз щекотал мозг, заставляя его сжиматься.  Шихуанди почувствовал слабость. 
     Под этим смиренным взглядом из-под припухлых старческих век он вдруг снова сделался подростком.  Шихуанди спросил тихо, почти жалобно:
     - Почему вы все так взъелись на мою Гали – только из-за того, что она танцовщица?
     Ученый старик – вот лицемер!- потупил глаза. 
     - Мы все беспокоимся о твоем здоровье, Повелитель… Ты даже не приказал гаремному врачу осмотреть ее.  К тому же… слишком частый выброс семени укорачивает жизнь – это факт… Ты проводишь у нее все ночи…
     Император фыркнул:
     -Факт…Те, кто так считает, глупцы, ясно тебе? Ничто так не продлевает жизнь мужчины, как обладание молодым женским телом…
     - Вот именно – молодым.  Если нет смысла вливать драгоценное вино в дырявый сосуд – так какой смысл, о Повелитель, делиться драгоценным семенем со старухой? Гали не может родить тебе сына…
     - Попридержи язык, ты, главный маг… - Шихуанди поплевал на ладони и пригладил волосы – совсем как деревенский мальчик.  – На кой черт мне еще один сын? Не может – и не надо – обойдусь.  А Гали мне трогать не смейте – услышу еще хоть слово – в котле заживо сварю, понятно?
      Шихуанди не злился бы, не кричал, если б душа его была несокрушима.  Но Сей Фу имел на него влияние именно в те минуты, когда принимался разговаривать с ним, точно старая нянька с младенцем – в точности как теперь.  Сей Фу быстро ушел, а Шихуанди стоял, отвернувшись к окну, грыз ноготь и думал о том, что мощные изгибы человеческой жизни сравнимы лишь с изгибами Жемчужной реки. 
      Когда-то в незапамятные времена ученый маг Сей Фу попал ко двору его отца – и отец был в восторге от него: любил новых людей.  Он проговорил тогда с ним ночь, а наутро приказал оскопить: нельзя было выпускать из рук такой ум! Сей Фу легко смирился с произошедшим – так казалось покойному Императору.  Он остался при дворе, с благодарностью принял дарованный ему титул цзун-гуна, сделался грузен, немногословен, богат.  Шихуанди был мальчиком тогда, и каждый раз, приходя навестить мать, он натыкался на умные пепельные глаза важного человека – так в темноте натыкаются на деревья.  Ему казалось, что они повсюду следят за ним – эти глаза.  С тех пор прошла уйма времени, умер отец, выросли новые города.  Он, Шихуанди, сделавшись Императором, все перекроил в Поднебесной на свой лад – точно он, как нищий, как последний человек в мире, подгонял старый плащ по фигуре.  Одно только оставалось прежним – следящие за ним повсюду пепельные глаза важного человека – теперь уже цзун- гуна его собственного гарема. 
     .  .  . 
     «Нефритовые врата…» - Шихуанди сплюнул зло.  Нет, есть вещи, которых никто не понимает, даже Сей Фу, несмотря на всю его ученость.  Да и откуда человеку, лишенному яшмового стебля, понимать такие тонкости? Он вдруг почувствовал превосходство над этим умником – снисходительное, веселое, отеческое.  Какая чудесная форма бедер у Гали, какой дивный запах пота… И «нефритовые врата» - он ни у кого не видел таких – выдавались вперед, замирали в напряжении, точно подстерегая добычу. 
      И посреди этих «врат» - крупная влажная жемчужина, которую он столько раз ловил распахнутым ртом.  В те минуты, когда двое сливаются в единой муке - равны они, какая бы пропасть не разделяла их до и после – не понимать этого – значит, быть глупцом или кастратом.  Он вспомнил древнюю легенду, которую слышал еще юношей – вспомнил и засмеялся весело, ибо она, как заботливая мать, объясняла Шихуанди его чувства. 
      В давние времена жили на свете брат и сестра – Фу Си и Ной Ва.  Оба не имели семьи и все время проводили в обществе друг друга.  Бог Лун Ван благоволил мирному, доброму дому, посылал обильный дождь на их посевы, и часто по вечерам заглядывал в окно, любуясь на спокойное житье этих благочестивых людей.  Однажды оба работали в саду, тут полил дождь, посланный Лун Ваном - и свободное платье Ной Ва сделалось узким, туго обхватив ее мощное тело.  Смотрел на сестру Фу Си – и не мог насмотреться: он знал ее всю до последней ссадины на колене - в детстве они часто купались вместе - но теперь он увидел в ней то, что делает из мужчины безумца и героя. 
      И воспылал Фу Сей страстью – к своей родной сестре, и ответила Ной Ва на его внезапные ласки.  Удалились они в дом и соединили в порыве страсти свои раскаленные тела, и стали они принадлежать друг другу уже как муж – жене, жена – мужу.  Но одного только не знали любовники – того, что разгневанный Лун Ван следит в окно за происходящим в доме.  Страсть утомила брата и сестру - отдыхали они на шелковой перине в объятьях друг друга.  Тогда вошел бог в их жилище и сказал: «Что вы наделали, безумцы! Во время половодья неудержимая сила влечет ручьи и потоки друг к другу – и сравнима эта сила лишь с любовным томлением.  Но не было еще того, чтоб соединялась родная кровь в единую реку.  За то, что нарушили вы закон, будешь ты, Фу Си, скалой на правом берегу Янцзы, а ты, Ной Ва – на левом.  При этом будете вы отчетливо видеть друг друга – и томиться вечно неутоленной страстью, но никогда не соединиться вам больше на свете».  С тех пор стоят на противоположных берегах многоводной Янцзы две темные скалы: им было обещано, что проклятье снимется с них лишь тогда, когда падет власть Лун Вана на земле.  Корабельщики стремятся быстрее провести корабль между опасными скалами: вдруг внезапно исчезнет проклятье - и сдвинутся скалы в долгожданном поцелуе любви?
      .  .  .