Ты этого не знал и не умел – и, как знать? – может быть, погубил себя… Поскольку «незримая сила» наверняка осталась в девочке – бросать ее в прежнем виде было бы просто опасно, Янмин… Опасно, в первую очередь, для тебя, да и для окрестных жителей тоже не сахар…
     - Почему? – бесцветным и бессильным голосом прошелестел Янмин. 
     - Почему… - Лян Аин поднял с пола какой-то прутик и начал крутить его, наматывая на палец.  – Да потому что тебя бы она ни за что не оставила в покое – подстерегала б везде, чтоб отнять оставшуюся силу.  А для этого всего-то и требовалось – убить тебя… Поэтому мы сожгли ее, а несгоревшие кости Яким размяла в своей ступке.  Мешочки с пеплом и костной мукой надежно привязаны мной к деревьям в четырех потаенных местах. 
     - Зачем? – тихо спросил Янмин.  – Пускай бы девочка взяла мою силу – не жалко.  Без нее мне все равно не жить. 
     - Опомнись, Янмин… Мы с Яким не желали тебе зла… Умирать в твоем возрасте, чтоб сделаться забавой мертвячки, извини, по- моему, это дурость. . 
     - Это по - твоему… Ты никогда не любил ее, Лян Аин, с самого начала.  Да и вообще… знаешь ли ты, что такое любовь? Что значит ласкать женщину, целовать ее грудь, губы, бедра? Знаешь, а? – Янмин горестно наморщил лоб. 
     - Не знаю… И ты не должен был этого знать, мой мальчик.  А поскольку ты узнал, то… -Лян Аин запнулся -… то тебе больше нет места среди нас, Янмин.  И не только потому, что ты познал женщину… Мы не можем оставлять у себя человека с «открытыми вратами»… И ты запомни: из-за своего неудавшегося любовного подвига навечно будешь ты проклятьем для тех, кто рядом …
     - Почему? – Янмин бессильно откинул голову на жесткую камышовую подушку.  – Разве я стал таким страшилищем после того, как оживил девочку? И куда я пойду… у меня нет сил даже встать с кровати…
     - Это пройдет, Янмин… Яким даст выпить эликсира – и силы вернутся к тебе.  А вот объяснять что и почему я тебе больше не стану… не имею права.  – Лян Аин неожиданно яростно стиснул руками голову.  – Я и так слишком виноват, ведь это я был твоим учителем в «деле молчания».  Поделом мне теперь: мог бы помолчать, так нет же – трепался, как старая торговка на базаре – и вот результат.  О Пять Гениев, да как же я не догадался, что ты потащишься один в эту проклятую Башню! Я ведь, по правде говоря, считал тебя трусоватым малым.  А еще был уверен, что разбираюсь в людях… Осел… сущий осел! – Лян Аин мучительно застонал и закрыл глаза. 
     Янмин последовал его примеру: глядеть на белый свет после всего случившегося было слишком отвратительно.  Но ему стало жаль Лян Аина.  Янмин осторожно кашлянул, чтоб тот обратил на него внимание. 
     - Ну послушай, Лян Аин, что ты такого сделал? Всего-навсего рассказал мне, какие заговоры используются для возвращения жизни умершему - это что, преступление? Я и сам бы мог догадаться…
     - Дело не в заговорах, дурачок… Девочка все равно ожила бы, даже если б вместо заговора ты рассказывал похабные анекдоты.  Человека с такой природной «незримой силой», видят Пять Гениев, я не встречал ни разу в жизни, хотя и общаюсь с магами без малого тридцать лет…
     Янмин не поверил своим ушам. 
     - Ты…Вы говорите про меня? – тихо спросил он. 
     - Ну а про кого же еще? Только теперь неизвестно на что пойдет этот чудесный дар – темные силы не упустят случая завладеть твоей душой и подчинить тебя себе: с их стороны глупо было бы не использовать такой шанс!
     - Поэтому вы и прогоняете меня прочь? – догадался Янмин.  – Боитесь темных сил? А еще маги…
     Лян Аин резко встал и выпрямился.  Он больше ни разу не взглянул на мальчика. 
     - Уходи, Янмин… - голос его снова сделался шипящим, точно рассерженная кобра.  – Уходи сегодня же вечером! Иди в города – там ты легко найдешь себе работу безо всякой протекции.  Ремесло гадальщика на костях пользуется спросом… Но помни: отныне рядом с тобой не должно быть ни людей, ни зверей – никого, ибо ты заставишь их умереть мучительной смертью.  Помни, в чьей ты власти – иногда лучше удар ножом в собственный живот, чем…
      Он не договорил и вышел, а его ученик вновь сполз в забытье – так же незаметно, как человек, уснувший на краю обрыва, сползает в гулкую пропасть.  Ночью Янмин уходил.  Он открыл дверь наружу и слабо крикнул –«Эй!», надеясь, заклиная судьбу, умоляя Пять Гениев, чтобы все произошедшее с ним оказалось сном.  Но двор храма был тих и холоден, все двери заперты наглухо, никто из магов не захотел проститься с ним.  Что ж, после слов Лян Аина это не казалось странным: вон и дорожка от двери его каморки и до самых ворот выложена старыми ценовками – чтоб не топтал уходящий священную храмовую землю своими нечистыми ногами.  Янмин осторожно свернул одну ценовку – ту, что казалась поновей - и сунул за пазуху: в дороге ведь не раз придется ночевать на земле.  Затем он выпрямился и проглотил подступивший к горлу комок.  Путь его лежал в города. 
     .  .  . 
      - Не в города, а в город, дубина…- голос Петера казался уничтожительно насмешливым, и длинный Михаэль втянул голову в плечи, услышав его.  – «Я уеду в города…» - ну прямо фраза из романа.  Это из-за того, что местные убили нашего пса, да?
     - И из-за этого тоже… - Михаэль говорил медленно, точно раздумывая над каждым словом. 
     - Ну а еще-то из-за чего? Подумаешь – убили собаку… Вибе уже сообщил «драконам» - теперь этих ячменорастителей прошерстят основательно, я думаю. . . 
     Михаэль поднял голову. 
     - Они ведь не просто убили … Все как-то странно – отрезали голову.  Зачем?
      Петер рассмеялся, хотя смеяться совсем не хотелось: брала злость на Михаэля с его причудами. 
     - Обыкновенное хулиганство.  Хотят, чтоб мы прекратили раскопки и убрались отсюда. 
     - Ты видел труп? – спросил вдруг Михаэль. 
     Петер пожал плечами. 
     - Чей, собачий что ли? Ну видел – а что тут такого? Брось, Михаэль, ну дури, ты же археолог! У тебя что, никогда не было конфликтов с местными жителями?
     - Были, конечно.  В Хакасии в меня кидали лом – окажись он на сантиметр ниже – угодил бы прямиком в солнечное сплетение… В Мексике жгли рядом с палаткой салтах – знаешь, такая ядовитая трава? – Петер кивнул.  – А в Гоби…
     - Ну? Столько повидал – и убираешься с раскопок из-за какой-то собаки.  – Петер легонько похлопал Михаэля по загорелой шее. 
     - Не только из-за собаки, Петер… Просто… там, где я работал раньше, все было… как-то понятно, что ли: меня хотели убить – и я думал, как сделать так, чтобы этого не случилось.  А голову не просто отрезали – ее отсекли одним четким, продуманным ударом – как будто машина для резки колбас поработала.  Я осматривал труп Начальника – он нигде не поврежден, хотя все вокруг было буквально залито свежей кровью.  Вывод один – голову отрубили живому псу – живому, а не мертвому, как решили вы все.  И куда потом делась голова собаки – мы же ее не нашли.  На обычное хулиганство явно не тянет.  К тому же… может, ты станешь смеяться, Петер… мне снятся здесь дурные сны.  Я не могу тебе рассказать: наутро почти не помню их, но весь день потом хожу…точно что-то давит на меня изнутри.