Я, содрогнувшись, признал в нем тот алтарь, который мы сейчас рассматривали.  Но там были и другие рисунки, в основном изображавшие каких-то гротескных чудовищ.  Эти твари терзали людей, пожирая кровавые лохмотья, предавались свальному греху, а также совершали иные поступки, которым вообще нет названия в человеческом языке. 
     
     Наибольшее замешательство, у наших спецов вызвало происхождение предполагаемых создателей монолита.  В свое время Алиса посещала спецкурс по истории древнерусской живописи, а Андрей не один год участвовал в летних археологических раскопках.  И сейчас они в один голос утверждали, что ни древнерусским, ни скифо-сарматским стилем здесь даже не пахнет.  Не похоже это было и на традиционные изображения адыгов, монголов, турок, да и вообще любых народов, оставивших сколь-нибудь значимый след в истории края.  По словам Алисы, в целом рисунки напоминали норманнский «усебергский» стиль, только более сложный и насыщенный, будто скандинавская манера изображения, была деградировавшим последышем неведомых резчиков, украшавших черный алтарь.  В то же время иные из картинок, по мнению обоих «знатоков» и вовсе не имели аналогов в человеческом искусстве.  С той стороны алтаря, что была обращена к морю, изображения выглядели самыми причудливыми и древними.  Сама техника доисторических художников была настолько чужой и непонятной, что по сравнению с ней творения сюрреалистов казались чем-то банальным и заурядным.  В каждой черточке изображенных здесь созданий, казалось, таилась неведомая угроза и чудовищное, дочеловеческое зло. 
     
     Доминировала здесь «змеиная» тема,- извивающиеся рептилии переплетались с человеческими телами в самых немыслимых, порой даже непристойных сочетаниях.  Я не знаю, какое извращенное сознание могло породить эти омерзительные картины, но видно было, что тот кто вырезал их не испытывал ни малейшего почтения к бессмертному постулату «Человек-это звучит гордо». Один из сюжетов повторялся особенно часто: изображение обнаженной женщины с головой змеи, либо наоборот- -красивая женщина, но ниже пояса- ядовитая гадина.  А еще бесчисленные переходные состояния этого гибрида,- от почти человеческого существа, до настоящей змеи.  Было ясно одно,- все эти картины призваны были изображать одно и то же существо, одновременно прекрасное и отвратительное.  Судя по почтению, которое оказывалось женщине- змее окружавшими ее чудовищами и бесами - именно она была главным действующим лицом этих шабашей. 
     
     – Серьезная девушка,- произнес я, безуспешно пытаясь шуткой снять нарастающее напряжение и испуг. 
     
     – Это и есть Эйхгла, верховная жрица Змеиного Народа,- тут же откликнулся Никита. - У каждого короля Валузии была любимая жена или наложница, в обличье которой скрывалась бессмертная дочь Великого Змея.  Именно она в течении веков управляла древней империей.  На этом алтаре Эйхгла взывала к темным богам, имена которых даже Змеиное Племя боялось произносить вслух.  Своими заклинаниями Эйхгла искажала пространство и время, подчиняя их своей воле и общаясь напрямую со змеиными королями, правившими еще в те времена, когда на земле еще не было ни людей, ни их богов.  Но потом к власти к Валузии пришел Кулл, который низверг власть Змеиного Племени.  А Эйхгла исчезла неизвестно куда. 
     
     – Никита, может, перестанешь нести эту чушь про змей?- раздраженно спросил Андрей, но уже без прежней уверенности в голосе. - Лучше расскажи нам, откуда ты вообще узнал про этот алтарь? Если хотя бы четверть, того что ты здесь рассказал правда, то это - археологическая находка века.  Ты прославишься на весь мир. 
     
     – Я не нуждаюсь в людском признании,- рассмеялся Никита,- тем более что мало кто поймет, ЧТО именно здесь находится.  И вас я привел сюда, вовсе не для того, чтобы похваляться.  Но о том, как я нашел алтарь, я могу рассказать.  Как вы знаете, я давно интересуюсь оккультизмом и черной магией.  Свои познания я черпаю из разных источников,- из древних легенд и преданий, фольклорных сборников, современных книг на эту тему, а также из Интернета.  Но то, что впоследствии перевернуло мою жизнь я узнал этой весной,- в ночь накануне Первого мая, в Вальпургиеву ночь.  Тогда я допоздна засиделся за компьютером, и спать лег где-то часа в четыре.  И мне приснился сон. 
     
     Никита замолчал, словно припоминая произошедшее, в то время как мы растерянно молчали. 
     
     – Мне приснилось, - опять заговорил Никита,- что я встал ночью, потому что мне захотелось пить.  Я пошел на кухню, но когда проходил мимо компьютера, монитор неожиданно засветился.  На экране ни заставки, ни приветствия,- он раз вспыхнул, а затем вновь стал черным, но не пустым.  На нем неожиданно высветился огромный змей, извивающийся кольцами по всему экрану.  А потом он остановился, и на меня глянули его глаза.  Можете мне не верить, но это было что угодно, только не бездушной картинкой.  Это чувствуешь сразу, когда на тебя глядит живой Бог, тот, кто известен под многими именами: Сет, Тифон, Йормунганд, Ящер, но чьи изначальные сакральные имена были и есть Ктулху и Ийг.  У меня в мозгу сами собой возникали его слова, обращенные ко мне, а перед глазами возникали картины давно прошедших эпох,- когда на Земле царствовали люди-змеи и их Королева.  О, это были славные времена, времена необычайной красоты и неименуемого Ужаса.  И я понял, что должен сделать все возможное, чтобы их вернуть.  А Змей говорил дальше,- о священном алтаре на берегу моря и о том, что времена Распятого и других людских богов скоро закончатся и Тьма вновь овладеет миром.  До этого времени алтарь был скрыт от людских глаз, но сейчас чтобы впустить в мир Древних Богов нужно, чтобы на алтаре впервые за много лет должен быть совершен один ритуал.  Всего один, но он изменит мир раз и навсегда. 
     
     Змей много чего говорил мне, а потом словно черная молния вспыхнула у меня перед глазами, и я проснулся в своей кровати.  Я тут же кинулся к компьютеру,- монитор был темным, но когда я прикоснулся к «мышке», экран загорелся.  И на нем тут же появилась карта побережья, на которой алым огоньком светился этот поселок. 
     
     – Дальше,- издевательски улыбнулся Никита,- все было просто.  Я помнил, как вы все обсуждали, как нам лучше всего отдохнуть на море.  И я знал, что Шурик спит и видит, как ему вывезти Алису на курорт.  Я пришел к нему и посоветовал тихое и красивое место.  И я хорошо понимал, что Алиса не удержится, от того, чтобы лишний раз не повыделываться и настоит на том, чтобы сюда пригласили нас.  Я очень тебе благодарен,- обратился он ко мне,- у меня не было денег даже на билет сюда. 
     
     Такое заявление нас просто вогнало в ступор.  Я прекрасно помнил, как ко мне пришел Никита и с горящими глазами стал взахлеб рассказывать о чудесном месте у моря, где можно нормально отдохнуть, купаясь и загорая.  По его словам там почти нет курортников, так что никто не будет нам мешать наслаждаться солнцем и морем.  И вот мы узнаем, что вся эта дружеская забота- лишь прикрытие каких-то безумных желаний Лягвина.  Если у нас и существовали раньше сомнения в здравости Никитиного рассудка, то сейчас они отпали полностью.  Такое заявление нас поразило.  Я прекрасно помнил, как ко мне пришел Никита и с горящими глазами стал взахлеб рассказывать о чудесном месте у моря, где можно нормально отдохнуть, купаясь и загорая, где нет толп отдыхающих и никто не буде нам мешать наслаждаться солнцем и морем.  И вот мы узнаем, что вся эта дружеская забота - лишь прикрытие каких-то безумных желаний Лягвина, вызванных устремлениями его больного мозга.  Если у нас и существовали раньше сомнения в здравости Никитиного рассудка, то сейчас они отпали полностью.  Алиса первой пришла в себя.