Последний аккорд - по голове, с сухим треском, бьют лыжи. 
      -Уууйй блиииин.  Больно же!!! - Люди, не держите на балконах всякую дрянь.  Из-за этого, вас могут не спасти. 
      Отряхиваюсь.  Вроде цел.  Только правая, джинсовая штанина белеет длинной царапиной.  Балконная дверь закрыта.  За стеклом темнота.  Ну, это для меня не препятствие.  Упираюсь ребристой подошвой сапога, в нижний край хлипкой на вид дверки.  Крякккк, шпингалет отлетел.  В щель засовываю ладонь и перебираю пальцами кверху.  Еще усилие.  Дерево жалобно скрипнуло, стекло болезненно звякнуло.  Внешняя дверь открылась.  Внутренняя совсем не заперта.  Уже веселее. 
      Отдергиваю плотную занавеску.  Высвобождаюсь, как из роя бабочек от запутавшейся тюли.  Осторожно проникаю внутрь.  Извините, я тут вам немножко натопчу, своими грязными сапожищами. 
      Глаза привыкают к полумраку.  Все как обычно.  Диван, круглый стол, телевизор, два массивных кресла.  Не старье, но и не новое.  Средний класс.  Но пахнет, бабушкиным комодом.  Пылью и старым, советским одеколоном.  Кажется, такой назывался Шипр. 
      Осторожно ступаю вперед. 
      Скорей всего, это зал.  Спасибо Никите Сергеевичу, за наши "хрущевские " каморки.  Тесно, грустно и мрачно.  Осторожно продвигаюсь вперед.  Жалобно, как голодный щенок, попискивает пол, под сапогами.  Подслеповато блеснул стеклышком, лесной пейзажик, со стены.  Подхожу к шкафу. 
      За ним, наверное, опочивальня.  Межкомнатная дверка плавно открылась.  Тихо протискиваюсь вперед.  Голубой свет от монитора, освещает компьютерное кресло.  Системник монотонно гудит, жирным шмелем. 
      Рядом на полу белеет, свернувшееся калачиком, полуобнаженное тельце. 
      Подхожу ближе - женское.  Нагибаюсь и поворачиваю на спину - девичье.  Протягиваю руку.  Щелк и матовый свет настольной лампы, освещает комнату. 
      Девушке на первый взгляд, лет 20.  Без сознания.  Живая, кажись.  Длинные ресницы трепещут.  Белеют полоски белков.  Полные, бледные губы, полуоткрыты. 
      - Хыы - еле слышный стон на одной ноте. 
      Какая легенькая, хрупкая и почти не одета.  Только шорты.  Поднимаю и ложу на заправленную кровать.  Пышные груди колыхнулись, как два заливных на тарелке. 
      Рыжие кудри, медными проволочками, запрыгали по подушке. 
      Голдя, [скорей всего она] почти такая же, как в Ультре.  Девушка с золотыми волосами. 
      Что сказать? Просто русская красавица, к тому же еще и спящая.  Наверное, вызову скорую.  Хотя, пока она приедет, может всякое случится.  П опробуем своими силами.  Надо торопиться. 
      Девушка лежит на кровати, разметав руки в стороны.  Голые, стройные ноги, свесились на пол.  Желтое покрывало прогнулось и приняло формы тела.