Анна, прощаясь, нежно обнимала Арнольда и покрывала поцелуями его смуглое, погруженное в печаль, лицо.  Рядом с ней, крепко держа её за подол платья, стоял их маленький сын.  Арнольд уезжал.  У него было важное дело.  Какое – Анна не знала, ибо лезть в мужские дела женщине не подобает.  Она умоляла не бросать её, но он утешил девушку, что это всего-то на несколько дней.  Но признаться, его сильно обеспокоило столь странное поведение жены. 
      Он тронулся в путь, но начавшееся спустя час гроза заставила его вернуться…
      Войдя в свой замок, Арнольд не узнал его.  Поражала тьма, царившая везде и отсутствие слуг, даже Анна не вышла встретить его…
      Слегка обидевшись на выходку его любимой, он стал искать свечу, чтобы хоть как-то рассеять мглу.  Нашедши маленький огарок у дверей, он зажег его и по его спине пробежал холод: замок изменился.  Не было портретов на стене, прелестных изваяний. … Вместо этого висели факелы.  Вдоль стены раньше находились двери в разные комнаты замка, и они тоже исчезли!
      Его взору открылся небольшой коридор, который заканчивался широкими ступеньками, уходящими далеко вверх.  Вдруг Арнольда охватило беспокойство: «А что случилось с Анной?»
      Дойдя до конца коридора, он хотел, было ступить на лестницу, но тут за руку его схватило что-то склизкое, испускающее гадкий смрад разлагающейся плоти.  Более от неожиданности, чем от страха Арнольд выронил свечу, лишившись единственного источника света.  Но даже в темноте он быстро одумался, вытащил из-за ремня кинжал, и ударил им туда, где по его предположению находилось нечто, забивающее дохлятиной его ноздри.  Послышался стон, отдаленно похожий на скрип старой двери. … Но это еще не самое страшное.  От следующего зрелища, открывшегося Арнольду, кровь стынет в жилах даже у самых смелых рыцарей:
     Факелы, находившиеся в коридоре, стали вспыхивать сами по себе, словно кто-то невидимый зажигал их.  И в рассеявшейся тьме он увидел окровавленное тело…Анны! Из шеи ее торчал кинжал, тот самый, которым Арнольд пытался защититься от ожившего мертвеца.  Он бросился к умирающей, но она, истекая кровью, хрипела в предсмертной агонии, и ей ничем нельзя было помочь…
     Факелы снова погасли, тьма поглотила труп Анны, и он хотел прочь бежать из замка, но какая-то неведомая сила остановила его.  Он обернулся и снова увидел Анну, окруженную странным сиянием, которое освещало почти весь коридор.  И она была настолько прозрачна, что через нее можно было хорошо рассмотреть рельеф стены.  Она манила его за собой, и Арнольд последовал за призраком.  Она повела его вверх по лестнице, в западное крыло замка.  И вот, Анна остановилась около окна, где луна светила уже в полную силу.  Но тут глаза призрака как-то странно загорелись красным, исчезла куда-то вся ее прозрачность, пропало свечение, исходившее от всего ее образа. … И перед Арнольдом предстал окровавленный труп, с торчащим из шеи кинжалом.  Она лихо выдернула кинжал, и рана тотчас же затянулась.  Издав дикий смех и сбросив с себя платье, нагая Анна уселась на старую метлу, стоявшую в дальнем углу комнаты, и стрелой вылетела в окно. 
     «Что за дьявольщина?» - выругался Арнольд.  «Дьявольщина?» - переспросил незнакомый, мягкий, женский голос.  «Ты меня звал, прекрасный юноша? Я и есть Дьявольщина!»
      Не успел Арнольд рассмотреть в темноте существо, окрестившее себя Дьявольщиной, как оно уже повисло у него на шее.  Это была девушка.  Прекрасная девушка с огненно-рыжими волосами.  Под светом луны, они казались еще ярче.  Но её «дьявольское» происхождение выдавали поросшие густой шерстью ноги, и раздвоенные копыта вместо ступней.  Клыки этой волосатой красавицы уже тянулись к шее Арнольда, но он вырвался из объятий её, и бросился вон из замка. 
      Но возле самого выхода его остановило страшное зрелище: его добрый конь, лежал на земле обезглавленный, а вокруг него копошились тучи маленьких, гадких чертей, пьющих еще теплую кровь из убитого животного.  Тут дверь главного входа замка закрылась прямо перед носом Арнольда.  Он решил найти другой выход, но, обернувшись, пришел в изумление: коридор был освещен тысячью свечами, а подле стены стояли мраморные изваяния воинов, вместо бывших там ранее факелов, и в конце коридора исчезла лестница.  Теперь там просто была стена.  С противоположной стороны висело огромное распятие.  Он подошел ближе, чтобы рассмотреть появившиеся изваяния, но статуя стрелка вдруг зашевелилась, и, прицеливаясь арбалетом в сердце Арнольда, выстрелила.  Но юноша оказался ловчее, чем предполагала статуя, и легко увернулся от стрелы. . . 
     Раздался женский крик, плавно переходящий в плач.  Какой-то хриплый, задыхающийся плач.  Арнольд обернулся, и увидел корчащуюся на полу, придавленную большим крестом, рыжую кровопийцу.  Возможно, стрелой сбило петлю, на которой крепилось распятие.  Чертовка беспомощно извивалась в страшных рыданиях, периодически проклиная нерадивого арбалетчика.  Юноша подошел ближе, чтобы добить дьявольское отродье, но оно взмолилось о помощи: «Не убивай меня, человек.  Лучше помоги мне, и я помогу тебе! Иначе не видать тебе Анны!»
     Арнольд, немного поразмыслив, вступать ли в сделку с нечистой силой, дал согласие.  Ибо другого выхода у него не было.  Он поднял распятие, и, убрав его подальше, помог дьявольщине встать. 
     Чертовка, уже бодрая и почти забывшая о боли, повела юношу прямо по коридору, который, как мы помним, оканчивался стеной.  Арнольда больше всего удивил портрет, висевший там, имевший поразительное сходство с Анной. 
     «Это не Анна, это ее прабабка ».  - Будто прочитав его мысли, сказала чертовка.  Потом четыре раза топнув копытом, она выкрикнула что-то. … Послышался сильный раскат грома, что очень напугало Арнольда, и все статуи, находившиеся в комнате, сошли со своих законных мест, и направились туда, где висел портрет.  Остановившись возле стены, они начали колотить в нее с такой силой, что она развалилась вовсе! И статуи вернулись на свои места. 
     Очистив глаза от пыли, и осмотревшись, он увидел скелет, который ранее был замурован в стене. 
     «Это прабабка Анны.  Её муж, граф Де Шамвиль, вернувшись из полугодовой отлучки, обнаружил, что она в его отсутствие умудрилась забрюхатеть от садовника, служившего тогда у них в доме.  В порыве ревности, граф перерезал горло бедной графине и замуровал тело в стене, оставив несчастного деда Анны без матери, которому тогда было только два года от роду.  А на утро объявил, что супруга скончалась по неясным обстоятельствам.  А садовнику он приказал выколоть глаза его же садовыми ножницами и отрубить голову.  Но, умирая, графиня успела проклясть своего мужа.