Конечно же, все мы ощущаем это постоянно, но в других случаях, как ни удивительно, это не самый актуальный вопрос. 
      И вот теперь, сидя на кухонном полу залитым, на треть, кровью его мужа, Анни чувствовала себя живой, до ужаса, до неприличия живой.  Настолько живой, что она, казалось, сейчас взорвется.  Ее охватил какой-то первобытный, дикий восторг, к нему примешивалось не менее уместное, в данном случае сексуальное возбуждение.  Наверное, что-то подобное чувствовали язычники, празднуя тризну.  Цвета стали ярче, воздух наполнился запахами, (доминировал сладковато-медный, если можно так сказать). 
     Голова Анни безвольно повисла на шее – она лишилась чувств. 
     
     
     За окном занялся рассвет, она поняла это потому, что розовато-оранжевые тона пробились сквозь смеженные ресницы. 
      Сначала Анни удивилась тому, что муж не собирался на работу, потом вспомнила – сегодня же выходной.  Ей захотелось потянуться, но сделать это нужно было тихо, так, чтобы не разбудить.  Сон его был чутким, а в выходные он любил поспать.  Рискнув потянуться, она обнаружила, что тело больше не подчиняется ей.  А было ли у нее тело? Она его не чувствовала.  Мозг продолжал, с нарастающей тревогой отдавать приказы, но ничего не происходило. 
      И тут она ощутила его.  Ее тело, словно пронзали одновременно тысячи иголок.  Оно даже не затекло – почти отмерло.  «Так бывает, если проведешь ночь не в своей постели, а…»
     Заткнись. 
     Но было поздно, сознание принялось восстанавливать цепь событий.  Не сразу – нужно время, но Анни почувствовала, как над ней повисло что-то тяжелое.  Что-то несоизмеримо тяжелое.  Оно медленно покачивалось на подгнившей веревке, готовое тяжестью осознания обрушившись, раздавить ее.  Стереть с лица земли. 
     Уничтожить. 
     «Как давно ты не видела красивого рассвета, - продолжал нести чушь, чужак, поселившийся в ее голове.  – Обычно, ведь, предрассветные сумерки незаметно переходят в утро, вот и все.  Открой глаза – полюбуйся». 
     Почему-то любоваться ей категорически не хотелось. 
     Все же она резко открыла глаза.  Именно резко, не как просыпающийся человек.  Просто какая-то ее часть знала, что ей предстоит увидеть.  Присутствуй кто, в комнате, ему бы это показалось забавным.  Не дать ни взять большая сова. 
      Да, действительно ее муж явно не собирался вставать. 
      Соседи показали, что около пяти утра, у Соболевых протяжно завыла собака. 
     
     
     Что есть наша суть? Призрачная душа, о которой так много говорят, и которую все еще никто не видел.  Наш мозг, как утверждают прагматики? Наше сердце, как говорят романтики? Что делает нас теми, кто мы есть.  Что заставляет нас поступать так, а не иначе? Вряд ли Анни думала над этим, аккуратно расчленяя своего мужа.  Зачем она делала это – трудно сказать.  Переполненная виной и ужасом, с неестественно расширившимися зрачками, она методично работала кухонным ножом, отделяя мясо от кости. 
      Когда-то они с мужем смотрели передачу про извращенцев, которым нравиться есть части тел своих партнеров.  Они тогда вдоволь насмеялись, полагая, что это из области фантастики.  Как такое может быть: Это вот котлетка из Анечки… Или немного балычка…А ребрышек не желаете. 
      Она не рассматривала свои действия с подобного ракурса, (Господи, откуда же в нем столько крови!) это было своего рода покаяние, высшее проявление любви. 
     Теперь они никогда не расстанутся.  Тишину нарушали только влажные (хлюп) звуки, с которыми отделенные куски мяса падали в таз. 
      Она поступила очень – очень плохо (хлюп).  Так не поступают хорошие жены.  Он, наверное, сильно рассердился (хлюп).  И вот она готова понести наказание. . . 
     
     Когда двери в квартиру Анни были взломаны, (его сестре показалось странным то, что пара не отвечает на звонки, и он не появляется на роботе) мяса осталось каких-то пару килограмм. 
     
     Из газеты "Мир криминала ", статья "Точка кипения":
     . . . Драма, произошедшая в обычном доме по улице Мира, привела в ужас даже бывалых оперативников.  Никто не мог подумать, что такое возможно в нашем городе - это более походит на сценарий фильма ужасов.  Анна Соболева, 78 года рождения, доведенная до отчаяния постоянными побоями со стороны своего мужа, убила его. . .  Труп был разделан, и почти полностью съеден. 
     Когда ее выводили из дома, она постоянно повторяла одну фразу: "Он хотел ударить меня в лицо. . . " Видимо потеряв рассудок, на почве постоянных побоев, она не могла более, выносить этого. 
      Суд признал ее невменяемой.  На данный момент Анна находиться на лечении в психиатрической клинике. 
      Коллеги отзывались о ее муже, как о вспыльчивом, крайне неуравновешенном человеке. .