Но зачем богам приходить, если не боги затеяли то, что люди хотят заставить их расхлебывать?. . . 
     Но люди верят в то, что если они натворят даже самое большое непотребство, то с Небес спустятся те, кому они исправно молятся и отведут от них беду в последний момент.  Ясное дело, кому хочется брать на себя ответственность за судьбы людей, особенно за их смерть и страдания.  Легче сложить это все на богов.  И коли откликнутся и помогут, воздать им славу и жертву принесть.  А коли же не откликнутся и оставят чад своих неразумных копошиться в грязи и подыхать, так всегда можно развести руками и сказать: на все воля богов!
     И только по настоящему сильные мира сего понимают, что боги – лишь прикрытие для дел, которые они могут творить.  На богов можно списать все неудачи, а победы и себе присвоить не зазорно.  А главное, именем богов можно делать то, что не богам, а конкретным людям принесет удачу и прибыль. 
     Только цели у этих людей отличаются.  Ибо одних влечет мудрость, а других – богатство.  Одними правят рассудок, а другими – неуемная жадность.  Одни знают предел, где следует остановится, другие готовы на все ради достижения своих целей…
     Хов оторвался от тяжелых мыслей и оглядел поля.  Дружина Щадринского князя двигалась к святилищу Киринея. 
     Ни к чему был князю древний бог, ибо не чтил в душе князь никаких богов, кроме личного бога процветания и благосостояния.  И уж тем более ни к чему был Кириней советнику князя, ибо Олдовос Зним обладал знаниями, коих Кириней и в его святилище уже три сотни лет не видывал.  И все же древние знали, где строили Храм.  Идол киринеевский установлен был аккурат в точке Восьми Стихий.  Хотелось Зниму верить, что древним открылись тайны мира, а потому они пометили это место Храмом мудрости, а в более поздние века их потомки, утерявшие знание, воздрузили на то место идола, но, скорее всего, все было проще.  Кто-то из древних попал в точку гармонии с момент просветления и заглянул за грань.  А увиденное и изобразил в виде идола, что Киринеем назвал был.  Человек остается слеп даже во время прозрения, уж это-то Зним хорошо усвоил…
     – Зним, ты не собираешься открыть мне свои планы до пришествия в святилище? – вполголоса спросил князь, подъехав ближе к Зниму, сидящему на черном браниславском скакуне.  Государь был одет не по погоде: под походным одеянием плотная тяжелая кольчуга, которую Зним одевать наотрез отказался.  Советник был одет в свои простые длиннополые одежды, да такие же простые штаны.  Все, что было из тяжелого – меч, которым он управлялся весьма неплохо. 
     – Ты не прав, государь, – ответствовал Олдовос Зним, пряча ухмылку в кустистой бороде.  – Я вообще не собираюсь раскрывать тебе моих планов. 
     Князь нахмурился, ожидая достойных объяснений. 
     – Надеюсь, ты не забыл наш уговор, с которым я поступил к тебе на службу? – спросил Зним, хитро прищурившись. 
     – Не забыл, – нехотя отозвался Лайдак. 
     – Значит, ты по-прежнему готов следовать моим советам без объяснений?
     Лайдак угрюмо молчал. 
     – Сколько раз я доказал свою верность и прозорливость, князь?
     – Несчетное количество раз, – произнес государь.  – Но теперь все по-другому.  Теперь в опасности не только моя жизнь или мой город.  Под угрозой весь привычный нам мир.  Что будет, когда по нашим полям пройдут огромные нивийские животные с телом размером с мой кром, на которых сидят лучники, вооруженные огненными стрелами?. . . 
     – Ты не землепашец, государь.  – напомнил его Зним.  – Твой город живет торговлей.  Позволь землепашцам заботиться о своей земле, коль на них это возложено.  Охотники пусть охраняют свои леса.  Своей дружине дай защитить тебя грудью.  А мне позволь спасти Щадру от тех напастей, с которыми никто не в силах справиться. 
     – Ну и хрюклы с тобой, – пробормотал государь, пришпоривая коня.  Да, он мог бы не поверить советнику.  Но при той угрозе, что сейчас надвигалась, не поверить значило бы бездействовать, а этого Лайдак делать не умел и не мог…
     …Восемь стихий в Храме Мудрости начали изучать задолго до рождения Знима.  Установлено было, что на Земле существует восемь равноудаленных друг от друга точек, обладающих разной энергией.  Когда кто-то предположил, что эти энергии формируют мир и все что в нем, энергии эти были озаглавлены Стихиями.  Каждая из точек тщательно изучалась, но в те времена хвы еще не покидали Больших Островов, а свои изыскания производили на расстоянии. 
     Однажды мир сдвинулся с точки, на которой стоял тысячелетиями.  Одна за другой точки стихии стали перерождаться и менять очертания привычного людям мира.  За несколько сот лет он стал совершенно иным. 
      Изменились и хвы.  Они вновь вступили в контакт с простыми людьми с целью достижения наивысшего знания об устройстве мира.  Перерождение шести стихий они увидеть воочию не успели.  Но остались еще две: одна далеко на юге, вторая – здесь, недалеко от Щадры.  На юг отправился хов, ставший лекарем при дворе повелителя Страны Пустынь или Ждадабада.  Вторым хвом-наблюдателем стал Зним.  Точка на юге именовалась Огнем.  Точка в святилище Киринея – Светом.  Две последние стихии, рано или поздно призванные нарушить прежнее равновесие для установления нового…
     …Хов был взволнован.  До сей поры это случалось с ним редко, но теперь ясно понимал, что что-то не так.  Он по-прежнему не ощущал никакой угрозы с юга, по-прежнему не получал никаких вестей об этом от более сильных и просвещенных братьев, но последние события, не относящиеся к миру неизведанного, а произошедшие на бытовом уровне, заставили его задуматься. 
     Несколько дней назад кто-то проник в его покои.  Это был не маг, ибо мага хов почувствовал бы и за сотню миль.  В окрестностях Щадры давно не бывало магов, да и время их в этом мире безвозвратно ушло после пробуждения стихии Власти на Северном Склоне.  Они бродили среди людей, чаще всего скрываясь под личиной проповедника или даже нищего, но редко применяли свои способности, ибо это грозило им бедой.