Я-то думала… Да хрен с ним, с этим мудаком.  Пусть трахается с кем попало, пока трипак не заработает.  А лучше – чего посерьезней.  Чтоб ты сдох, Петров! Чтоб тебя закопали, а я приду и канкан спляшу на похоронах! Бутыль, открой, а? Чет я совсем обессилела. 
     -- Та-ак, процесс пошел, - довольно констатировал Борька, забрал у меня бутылку и, свернув, наконец, упрямую крышку, вернул.  – Предлагаю выпить за нашествие смертельного триппера на главных блядей города!
     -- Сам-то не боишься?
     -- Я? Нет, конечно.  Я не трахаюсь, я любовью занимаюсь с благословения самого Амура. 
     Какими бы засранцами ни были эти двое, разгонять мою хандру – их великое призвание.  Пива мы выпили немерено, перемыли кости всем знакомым (что бы ни говорили, мужчины те еще сплетники), обсудили объявившегося в городе маньяка.  Дюжина трупов, каждые два-три дня находят по телу, искромсанному до дуршлага.  Причем все – молодые, красивые сынки богатых родителей и заядлые тусовщики.  Ни грабежа, ни насилия, будто кто-то вырезает «цвет нации» весьма странным оружием – ножом так насквозь не проткнешь, для мечей раны слишком толстые.  Власти в ступоре, жители в панике.  А мы пьем, залечивая мое пораненное сердце. 
     Когда Бутыль дошел до кондиции и развалился на диване, мурлыча что-то новомодное английское с жутким акцентом, Степка повел меня в оранжерею. 
     -- Так тебе удалось? – я изо всех сил сфокусировала взгляд на непривычно крупных бутонах, обсыпавших крепкий стебель с огромными угрожающими шипами.  – А почему они синие? Разве бывают синие розы?
     -- Нет, конечно.  Не трогай, - Степка одернул мою руку, потянувшуюся к шипу.  – Вообще прикасаться к… этому… не стоит.  Все-таки мандрагора ядовита.  А это – тем более.  Рюмк, признаюсь честно, я сам боюсь этих цветочков.  Слишком шустрые.  Роза корнями не сразу прижилась.  Я уже выбрасывать хотел.  Собирался к родителям на выходные, думал, вернусь, и если ничего не изменится, повыбрасываю.  А когда приехал, мало того, что цветы распустились, так еще и сок дали. 
     -- Сок?
     -- Ага, причем, когда я его стал изучать, оказалось, что… короче, очень похоже на сперму. 
     -- Какую? – выпалила я, окончательно окосев то ли от пива, то ли от бреда Степки. 
     -- Человеческую, какую еще?
     -- Стопка, ты меня разыгрываешь или совсем свихнулся?
     -- Не свихнулся я! – обиженно воскликнул он, засунул руки в карманы джинсов, насупился.  – Я в лаборатории проверял.  Сперма это. 
     В оранжерею ввалился Бутыль, оперся об косяк. 
     -- Ты что, изучал ее? – заплетающимся языком промямлил ловелас.  – И как? Проверял эту… ну как ее. . .  дэ-нэ-ка?
     -- Какая ДНК? Иди проспись.  Или…- Стопка прищурил глаза, от кивка головы очки медленно сползли на лоб и плюхнулись на переносицу.  – Ты что, подонок, совсем сдурел? Ты кого в мою квартиру водил?
     -- Тихо-тихо, - попятился Бутыль.  – Ну подумаешь, забрызгал чуть-чуть.  Презерватива с собой не было.  Да ладно тебе! Светку же просто так не склеишь.  А здесь дала. 
     -- Ты клеил ее на МОИ цветы?
     Схватив доверенные очки, я отошла в сторону, едва не навернувшись о ящик с землей, и наблюдала сцену с безопасного расстояния.  Не понятно, что разозлило ботаника сильнее – осквернение оранжереи или использование ее ради удачного соблазнения блядовитой, но избирательной дочки владельца нескольких торговых центров. 
     -- Да ты просто завидуешь! – вопил Бутыль, уворачиваясь от неумелых ударов Стопки.  – Сам-то язык при ней в зад суешь.  Если ты от баб шарахаешься, я-то причем?
     -- Козел! Бля, - кулак Стопки с размаху впечатался в стену так, что мне послышался хруст суставов.  Ботаник согнулся, тряся ушибленной рукой.  Волосы торчат во все стороны, расстегнутая рубаха съехала с плеча. 
     -- Да ладно тебе, - Бутыль примирительно похлопал друга по спине.  – Она меня все равно бросила.  А то, что заляпал, так твоей розе на пользу пошло.  Ты ж читал, что мандрагора, типа, растет из спермы убийц.  Брехня, конечно, но мы когда пришли на следующий день, по ней синие пятна пошли, и шипы вымахали.  Правда, Светка решила потрогать и поцарапалась сильно.  Наорала, что кровью джинсы заляпала и смылась. 
     -- Заткнись, - сквозь зубы прорычал Стопка. 
     -- А что? Ты и сам, если б не был лохом, затащил бы ее. 
     -- И затащу!
     Как ни пыталась я вразумить дружков, даже высмеивание не помогло.  Ребячество взяло верх, и они заключили пари на бутылку «Джек Дэниэлс», что Степка переспит со Светкой. 
     К делу подошли серьезно.  Степка взял отпуск и каждую ночь просиживал в клубах, пытаясь подобраться к избалованной девице.  Бутыль наконец-то отдал в ремонт видеокамеру и ни на миг с ней не расставался.  А я каждый день прибиралась в Степкиной квартире, чтобы ботаник не ударил в грязь лицом.  При любом исходе я оставалась в выигрыше, виски решено было выпить втроем, но дружеские чувства бунтовали, предчувствуя скорый крах Степкиного самолюбия. 
     Однако нас ждал сюрприз. 
     Коротая очередной вечер в компании Борьки, пива и видика (телевизор в последнее время смотреть стало невозможно – сплошные изрезанные трупы, даже в нашем тихом районе нашли парочку), я получила смс от Стопки. 
     «Она клюнула.