В детстве он переболел язвой двенадцатипёрстной кишки, лечился альмагелем, кое-как затянул пробоину.  Изжога как нелепая очевидность непорядков в организме скорее делала Стаса сильнее, чем принижала физически. 
     
      Он вернулся в морг.  Тусклая лампочка клонила ко сну.  Стас развернул газету, отыскал астрологический прогноз.  Звёзды сулили осторожность.  "Чего мне, по углам прятаться, что ли",- подумал патологоанатом.  Бросил газету в мусорное ведро. 
     
      . . . Шорох, всё больше и больше.  И голоса: тихий шёпот мужских и женских оттенков.  Плакал ребёнок, словно просил грудь.  Лампочка замигала, Стас подошёл к холодильникам и выключил холод.  Восстановилась тишина. 
     
      От чего происходило движение и где оно зародилось, Стас не знал.  Часто случалось подобное, где то он слышал, что в каждой покойницкой подобное - злая закономерность.  Мол, "духи бродят". 
     
      Стас открыл холодильник.  Девочка с тощей талией лежала с собранными на груди руками.  Парень выдвинул на себя стеллаж, подкатил тележку, загрузил труп и поехал в комнату для вскрытия. 
     
      От девочки пахло тиной.  Маленькие груди торчали смешно и озорно, хотя чего здесь смешного.  Только начинавшиеся расти волосы на лобке темнели как овражьи поросли.  Утопленница, разбившая череп, излучала некоторую раздражительность. 
     
      В комнатушке с дневным светом Стас разделся, облился водой для бодрости и одевшись в резиновый комбинезон, принялся за дело. 
     
      Едва он взял скальпель, начались невероятно ясные голоса в голове.  Раз, другой его черепную коробку взламывали с мастерством искусного медвежатника.  Стас положил скальпель, обхватил голову руками. 
     
      - Ху, ху, - неслось в мозгу свирелью.  - Ху, ху. 
     
      Стас открыл девочке глаза.  Они были чем-то привлекательны: зрачки отливали тусклым светом как от луны. 
     
      - Ста-нис-ла-в, хва-ти-т, - голоса в голове продолжали рушить мозг. 
     
      Парень подошёл к полке с химическими банками, где лежал мобильник, взглянул: никто не звонил.  Часы на стене показывали 11. 57.  Пора за работу! Он снова вернулся к девочке, разрезал брюшину и стал ковыряться с дотошностью полицейского ищейки. 
     
      И вот от стены словно отвалилась дверца, в комнату посыпались человеческие головы - зелёные, оранжевые, синие.  Одна из детских голов скатилась к стасовым ногам, опалила драконьим огнём.  В воздухе запахло карбитом. 
     
      После этого в большой комнате открылись два холодильника, голые трупы повыкатывались, стали приподнимать головы, но на них была такая тяжесть, что вой и визг заполнил комнатку. 
     
      Стас обалдевал от всего происходящего.  Штанины - жёсткие ткани бронебойной толщины - обагрились кровью.  И девочка принялась открывать и закрывать глаза, приподнимать голову, и волосы её шевелились как лапы лангуста.  Она кричала: уа, уа, давилась звуками, давилась своей смертью.  Стас отошёл в сторону, но ему желалось закрыть этот маленький рот, он матерился, стучал об стену, сходил с ума. 
     
      - Да что вы тут устроили, черти?! - громом грянул Стас. 
     
      Пришла Олеся в сиреневом топике и черной изящной юбке.  Они обменялись красноречивыми взглядами. 
     
      - Тебя вампир укусил? - засмеялась Олеся. 
     
      Стас откровенно боялся свихнуться.  Катящиеся головы, словно началась Французская революция, покойники в вальсе на лежаках, а тут ещё и подруга нарисовалась в ненужный момент.  Он боялся всего в этот самый момент. 
     
      - Поработай денёк, по-другому запоёшь. 
     
      Олеся взяла его за руку.  Пульсация крови у парня была запредельной. 
     
      - Пошли от сюда, - сказала она. 
     
      Стас покачал головой в знак неповиновения.  Странный он какой-то стал. 
     
      - Видишь что-нибудь?
     
      - А что именно?
     
      - Ну тени какие, необычности всякие. . . 
     
      Девушка зажала нос. 
     
      - Воняет только. 
     
      Стас подошёл к трупу утопленницы.  Все внутренности без патологий и негативного влияния.  Но запах! Запах удушал: воняло тухлятиной столь нестерпимой, что тянуло рвать во всё горло. 
     
      - Ты тоже слышишь? - спросил проникновенно Стас.