- Мартин, у меня раскалывается голова, дай мне таблетку лиденума, иначе тебе придётся звонить моей алкашихе-матери и поздравлять с тем, что она пережила свою дочь!
     
     У Паулы была 4 стадия рака.  Дни обтянулись паутиной головных спазмов.  Подруги присылали цветы, но женщине казалось, что это не знаки внимания, а лихорадочная борьба остаться друзьями, очистить совесть и избавиться от чувства вины.  Жаль, что каждое человеческое существо боится всего на свете, а особенно - боли близкого, к сердцу которого он чувствует тепло. 
     
     - Мартин, ты куда пропал? - Женщина поворочилась в отсыревшей от сквозняков постели.  От утки под кроватью ужасно воняло общественным туалетом.  Кто и когда избавит её от этих унижений, какой бог наберётся смелости разъяснить ей, простой мученицы Бостона и его окрестностей, отдавшей на службе помощника шерифа огромный шлейф нервов, восстановлению не подлежавших теплотой сына и когда-то - мужа.  Теперь Мартин ужасно холоден, ужас оказаться в больничных стенах сковывал её хлеще всяких новомодных наручников из фильмов БДСМ. 
     
     - Мартин, ты оглох, что-ли?
     
     Тишина резала слух Паулы.  Чёртова ночь, всё летит в тартарары - жизнь, душа, последняя человечность мужа, наверняка нашедшего подружку на стороне.  Ему 44 и без секса он не может ни дня.  Последний раз у них была близость месяца два назад.  Тогда, от оглушительного возбуждения она расцарапала мужу всю спину.  Толстая кожа рвалась от её острых розовых коготков.  Теперь она желала царапать Мартина до костей, вгрызаться в эти пористые остовы тела,чтобы просто не мучится одной, чтобы он испытывал те же мучения, что и она. 
     
     Её вырвало на подушку.  Вонючая жидкость вызвала моментально слёзы из глаз, в носу зашевелились волосинки, словно Паулу травили слезоточивым газом.  Одинокая, она лежала в блевотине и ждала своего Мартина, как ждёт верблюд своего бедуина, у которого за спиной кинжал.  Кричи-не кричи, а она так и умрёт в этих ужасных условиях собственной беспомощности.  Рак пожирал её мозг, а она, брошенная сыном и мужем, не имеет права на заботу. 
     
     - Мартин, я умираю! - голос её пронзительно захлебнулся отвратительно глубоким кашлем.  Только бы таблетку лиденума, только бы хоть на минуту, на две или три забыться сном, уйти в свинцовый мрак убийственно жестоких сновидений, где смешаны страдание и стыд, клоунское ребячество и кровавая драма. . .  Паула разразилась икотой.  Бедный Мартин, он не вынес мучений её внутреннего мира, он испугался быть зависимым от смены подгузников, подсчитывания дозы снотворного и элементарной заботы проявлять сострадание по-честному, без притворств. 
     
     В соседней комнате что-то царапало стену.  Паула похолодела.  В голове внезапно всё замерло, боль приутихла.  Женщина внутренне напряглась, пальцы вжались в одеяло.  Боже, что там твориться, за этой чёртовой стеной? Шорохи.  Паула закрыла глаза. 
     
     Спустя мгновения она услышала кошачье мяуканье.  Кошка у них в доме? У Мартина была аллергия на шерсть.  Кошки у них не было с 96-го года, когда муж навсегда решил прекратить пользоваться противоаллергическими таблетками.  Тогда Паула улыбалась словно ребёнок: они будут экономить 30 долларов в месяц и она сможет купить несколько новинок детективов с лихо закрученными сюжетами, где правда и вымысел сплелись в завораживающей игре фантазии.  И во теперь 2016 год и кошачье существо снова в их доме. . . 
     
     Паула открыла глаза и увидела пушистого серого кота, смотревшего на неё немигающим взглядом.  У него были обожжены усы, и это делало его ущербнее, будто кроме этого у женщины не было причин испытывать страх.  Дурацкий грязный кот, думала она, напротив него - дурацкая баба, подыхающая в собственных нечистотах, надеющаяся на чудо в любом обличье.  Мартин, да чтоб ты провалился сквозь землю!
     
     Кот прыгнул на одеяло.  Паула хотела дико закричать, но вся эта тревога осталась внутри неё, вызвав волну судороги по всему телу.  Женщина напрудила в постель, покраснев, буквально сгорая от стыда. 
     
     -Будь ты проклят! - Коту? Мужу?
     
     Животное, почувствовав беспомощность человека, испытывало жажду играть в одну ему известную игру.  Вцепившись когтями в глаза жертвы, оно ощетинилось, отяжелело.  Кровь брызнула во все стороны.  Паула еле слышно стонала.  Она никогда не предполагала, что окажется в такой безумной ситуации, когда нет никакой надежды прекратить мучения, почувствовать не боль, а ласку. 
     
     Последнее, что она услышала, был крик мужчины с громовым голосом и визжание девушки или молодой женщины.  Чьи-то руки скинули мучителя с её груди.  Лишившись слуха, Паула погрузилась в бесшумный мрак.  Дикая боль делала голову жерлом вулкана, жгя адским огнём.  Единственное, чего она хотела в эти минуты - услышать тихий вкрадчивый голос Мартина, как тогда, 28 лет назад, на скамейке городского парка, где прозвучали слова любви и вечной заботы. .