Томас Берт, журналист, ярый поклонник старины, всего необычного и невероятного, был очень рад тому, что ему наконец-то выпала возможность посетить окутанный множеством страшных тайн и слухов городок Карстон, что лежал за широкими крестьянскими полями, лесом и группой холмов, во время гроз невероятным образом притягивающих молнии, которые ударяли в их заострённые верхушки.  Берт располагал достаточно подробной картой городка, где в рамках масштаба были отмечены все его достопримечательности.  В воздухе всюду витала тревога – миру угрожал нацизм.  И Берт был рад тому, что хотя бы на какое-то время сможет покинуть огромный город-исполин, позабыть о насущных тревогах и беспокойствах, и вволю надышаться свежим пригородным воздухом, а также окунуться в седую старину Карстона. 
     И вот, в начале августа 19… года Томас Берт на исходе дня покинул Нью-Йорк с его громадами небоскрёбов и бесконечными лабиринтами улиц, и когда уже солнце, одаривая своим бронзовым сиянием округу, садилось за лес, прибыл, наконец, в Карстон – в место средоточия таинственного и пугающего, фантастического и неведомого, прекрасного и, вместе с тем, отталкивающего.  Так как Берту хотелось насладиться чистым, незагазованным воздухом, оставшуюся часть пути он решил идти пешком.  По левой стороне пыльной дороги, в отдалении, он увидел старинную готическую усадьбу, утопающую в диком, неухоженном саде.  Этот дом, хоть и был вдалеке, являл собой какую-то скрытую, трудно объяснимую угрозу.  Постройка одиноко, по-хищному, выглядывала из-за густой зелени.  Пройдя ещё некоторое расстояние, Берт заприметил вдалеке признаки поселения и, прежде всего, пылающую предзакатным огнём, карстонскую Часовню с высоким, устремлённым ввысь, шпилем.  Особенно выделялся на башне часовни правильный круг часов, оглашающих окрестности своим стуком каждый час.  А вот и первые дома.  Старинные, истёртые временем и непогодой, своим фундаментом они прочно вросли в землю.  Одни окна были открыты, другие закрывали ставни. 
     Берт остановился.  Нужно было сориентироваться.  Достав из своего кожаного портфеля карту городка, он определил, что отель Джонатана, где он собирался снять номер, располагался на Грейсон-стрит.  Берт поднял голову.  Слева, на угловом, казавшимся абсолютно безлюдном доме, висела табличка с надписью: «Грейсон-стрит».  Та самая улица.  Вдали, на площади, белела городская часовня.  Не убирая карту, любопытный журналист, осматриваясь по сторонам, неспешно минул целый ряд старых домов, тесно прижавшихся друг к другу.  Странным было то, что пока ему никто не повстречался.  Улица была абсолютно пустынной.  И не было заметно ни одного признака, указывающего хоть на какое-нибудь проявление жизни.  Вдоль улицы росли редкие, одетые тёмно-зелёной листвой деревья.  По их верхушкам ещё скользило закатное солнце.  Совсем не было слышно птиц.  Хотя бы одного птичьего голоса. 
     Берт дошёл до перпендикулярной улицы, уводящей влево, к складам и заводу.  Судя по городской карте, это улица именовалась «Фламандри-стрит».  Если смотреть прямо на Фламандри-стрит, то можно увидеть, как она довольно плавно поворачивает в восточном направлении, а вместе с ней поворачивают и дома, словно сросшиеся в одну гряду – так близко они были построены.  Справа кафе «Рошель», давно не работающее.  Витрины и дверь заколочены старыми досками.  Грейсон-стрит, по которой шёл теперь Томас Берт, была длинной, справа и слева высились безлюдные, казалось, дома.  Некоторые из них были очень обшарпаны, имели разбитые окна и разваливающиеся черепичные крыши.  Постройки каменные и деревянные.  Нетрудно догадаться, что дома из камня сохранялись гораздо лучше, чем дома деревянные.  С последних слезала краска, доски темнели, рассыхались, гнили, источаемые паразитами.  Каменные же дома, несмотря ни на что, гордо и величественно возвышались – они являли собой пример готической архитектуры, достаточно распространённой в Карстоне.  Больше всего таких построек было ближе к центру городка.  Так, теперь влево отходит Эскелейн-Стрит, а вправо – Болдуин-Стрит.  На углу Эскалейн-стрит располагался бар «Вудса».  Однако он был закрыт, как и Портная лавка поблизости.  Вокруг – ни одной живой души.  Ни животных, ни птиц.  «Может, этот город вообще закрыт, и все его жители покинули свои дома?» - спрашивал себя журналист.  Однако кое-какие источники указывают на то, что он всё ещё функционирует.  Как, впрочем, и фермы у полей.  Некоторые дома и заведения и в самом деле были покинуты.  Сумерки сгущались довольно быстро, и именно они указали Берту на городскую жизнь, которая, казалось, едва теплилась.  Зажглись уличные фонари, хотя и не все из них были исправны.  В некоторых домах вдоль по улице вспыхнули прямоугольники окон.  Значит, люди всё же продолжают здесь жить. 
     Грейсон-стрит, как и Саммер-стрит, считались в Карстоне основными улицами, они шли параллельно друг другу и ни в лево ни в право не отклонялись.  Обе эти улицы выходили прямо на городскую площадь.  Параллельно Эскелейн-стрит шла Пикуолл-стрит, перейдя которую, на здании можно было увидеть вывеску с большими желтоватыми буквами, гласящими: «Отель Джонатана». 
     На Пикуолл-стрит Берт заметил закутанную в плащ сгорбленную фигуру. 
     - Добрый вечер! – крикнул журналист в спину прохожему, который, на удивление, только ускорил шаг.  – Подождите! Помогите мне, пожалуйста!
     Но всё было тщетно.  Тёмная фигура незнакомца вскоре растворилась во мраке улицы.  «Проклятье!» - выругался про себя Берт.  – «Шарахнулся от меня, как от прокажённого… Как будто испугался чего-то…» Журналист перебирал в голове все те вещи, которые ему рассказывали об этом месте.  Всё в действительности было так.  Но а старинная легенда о чудовище на болотах, питающемся людьми… Странный культ, пытавшийся угодить чудовищу и приносящий ему жертвы… Если судить здраво – сущие небылицы, которые могли поднять на смех.  Но вот только рассказ некоего несчастного, почти лишившегося рассудка мужчины по имени Эдвард Брайтон, заставлял серьёзно задуматься о тех вещах, которые когда-то последний пережил здесь.  Брайтон горячо утверждал, что всё, что произошло, это истинная правда.  Он даже зарисовал карандашом… то существо… И всё же это не укладывалось ни в какие разумные пределы и рамки.  Томаса Берта интересовало многое: история Карстона на протяжении веков, проживающие здесь в разные годы выдающиеся личности, его архитектура, фольклор, легенды и предания.  Последних было хоть отбавляй.