. 
     - Ну как это никаких мам? Мам много не бывает!
     В дверях стояла пожилая дама, старомодно, но изысканно одетая.  Лицо её покрывали морщины, под глазами уже давненько обосновались темные мешки.  Таинственно поблескивали рубины на многочисленных перстнях.  Вместо ожидаемого аромата французских духов за фрау увивался шлейф крепкого черного табака. 
     - Бабушка! - радостно закричал Дима и бросился к фрау. 
     - Розалия? - Светлана только сейчас вспомнила об еще одной записи в своем сегодняшнем расписании.  - У меня совсем из головы выпал твой визит.  Очень непривычно видеть тебя здесь.  Или ты просто решила поддержать родственников?
     - Светочка, разве сейчас что-то может быть просто? Просто решила? Это не про меня.  Кругом сплошное безумие! Отпусти скорее моих несчастных потомков! С Димой всё в порядке.  Лене просто нужен отдых. 
     - Мама, я. . . 
     - Лена! Ты сама сказала: «никаких мам».  Ваше время вышло.  Подожди меня в холле. 
     Когда дверь за мальчиком и Еленой закрылась, Роза Соломоновна обессилено опустилась в кресло. 
     - Чаю? - догадалась Светлана. 
     - Только по твоему рецепту, - прикрыла глаза дама и провалилась в полудрему, пока Озёрская бегала за чашками, чайником, заваркой и главным компонентом (конечно же, виски).  Свой чай она заваривала только сама. 
     - Знаешь, Розалия, я не имею права обсуждать пациентов с кем-либо.  Особенно с родственниками… - за каких-то пять минут миниатюрный столик был передвинут из угла к креслам и приготовлен к ритуалу дружеского чаепития. 
     - Неужели ты думаешь, что я буду тратить столько времени на дорогу, - зевнула Альтберг, - ради той информации, которую уже знаю? Это же всё при мне происходило.  И происходит.  Я предупреждала Лену: не надо давать ребенку эту книгу!
     - Как? Она говорила, что Дима сам нашёл Верна в твоей библиотеке. 
     - Нет.  Это же был мой первый настоящий подарок дочери.  И она всегда держала книгу у себя.  В библиотеке “Таинственный остров” оказаться попросту не мог. 
     - Но зачем ей запугивать мальчика?
     - Надеюсь, у вас тут нет пожарной сигнализации, - Роза принялась набивать чёрным табаком потрепанного вида трубку, единственного невредимого свидетеля всех её закулисных разговоров.  - Лена не понимает, что делает.  Но старается из благих побуждений, скорее всего.  Это ведь ты психотерапевт, а не я.  Что там ваши девчата говорят по поводу детских страхов?
     - Общий страх как идеальный способ сплотить семейство, - Озёрской хотелось верить в собственную гипотезу.  - Исходит он от Лены, это ясно.  Из кусочков детского рисунка она своими руками сложила довольно жуткий образ. 
     Ну вот.  А сама же заявила, что не будет обсуждать пациентку.  Умеет Альтберг располагать к откровенному разговору.  Но надо отдать ей должное - откровенность как правило оказывалась симметричной. 
     - Так это её творчество? - Розалия бросила взгляд на стол, откуда так и не было убрано странное изображение.  - Не удивлена.  Она последний месяц стала рисовать.  Безвкусно, криво, грубыми мазками, без всяких правил композиции.  Но что-то в её мазне заставляет ходить и оглядываться. 
     Минутная пауза.  Альтберг затянулась и хрипло откашлялась. 
     - Единственное приятное воспоминание из Аргентины.  Табак без всяких там примесей, ароматизаторов и прочей акробатики. 
     Десятиминутная пауза. 
     Светлана понимала: её старая знакомая пришла в качестве пациентки.  Значит, скоро пойдет черный снег.  На горе засвистит стая раков.  Или пингвинов на крайний случай.  Неужели это тот самый шанс дважды попытать удачу во взломе хитроумной шкатулки семейного психоза? Страх, открой личико.  Страх, ты уже был назван по имени.  Не заставляй лечить тебя дважды. 
     - Я продам дом.  Вернее, подарю.  Даже уже решила, кому.  Лене там нельзя находиться.  Диме тоже.  А уж мне тем более.  Я попросила одного знакомого главврача спрятать меня на некоторое время в частную психиатрическую больницу.  Ты конечно же знаешь Смирнова, который за пару лет превратился из театрального режиссера в психиатра. 
     - Ещё как знаю, - отозвалась Озёрская.  - Он прописал Елене лошадиную дозу нейролептиков.  Шарлатан.