Они познакомились еще в институте.  Она училась на курс младше, и он не мог не заметить стройную брюнетку, так исправно посещавшую все лекции.  Первая их встреча не была романтичной.  Она не выспалась, он был пьян как архангел.  Но ей понравилось просыпаться у него на плече, а ему запомнился её утренний поцелуй. 


      С тех пор они не растовались.  Лекции они проводили в парке на скамье, любовно глядя друг на друга, ночи – в снятой им квартире, на драном матрасе.  Они провстречались год и она забеременела.  Он бросил учебу и устроился водителем на овощную базу. 


      Через месяц они поженились.  Просто, без церемоний, без банкетов и толп


     родственников.  Её родители купили им отдельный дом, который он поклялся оплатить.  Но самое главное – они были вместе, они любили друг друга, они ждали ребёнка… и не виделось счастью конца. 


     ***


      - Васильев? – послышалось в трубке. 


      - Да, - сонным голосом пробурчал он, на часах было ровно три. 


      - Петр Васильев, поздравляем Вас, у вас родился сын! Алло!!! Господин Васильев, вы меня слышите? Алло!


      Петр уже бежал вниз по лестнице, на ходу натягивая брюки.  Усталость как рукой сняло. 


      Мальчика назвали Игорем, в честь деда.  Забота о ребёнке отнимала намного больше сил и средств, чем они могли предположить.  Он второй раз ушёл из института, теперь уже с заочного отделения.  Работать приходилось больше, они стали реже видеться.  Однажды она заподозрила его в измене, он ушел из дома и напился.  Впервые.  После этого напиваться он стал часто, чаще, чем следовало.  Однажды он спьяну накричал на сына, жена сделала ему замечание.  Петр ударил её по лицу, она упала на пол.  Впервые…


      Однажды ночью он на своём КАМАЗе возвращался домой в стельку пьяный.  Думал он тогда о многом.  В основном о своей жене, ведь это она виновата во всём: в том, что он спился, в том, что сын его не любит, в том, что уже давно не спали вместе, в его проблемах на роботе, о том, что он давно убил бы её, если бы так не любил.  И вдруг скрип тормозов, визг клаксона, страшный грохот.  Он наехал на «Жигули».  Водитель «Жигулей» скончался на месте, пассажиры – по дороге в больницу.  Тогда его босс замял дело, но…


      - Меня уволили, - бросил он жене с порога, не разуваясь, прошел в гостиную и плюхнулся в кресло. 


      - За что? – спросила жена, хотя ответ был для неё очевиден. 


      - Козлы, все они коз-лы. 


      - Есть будешь? У меня котлеты. 


      - Да, - он выдавил из себя улыбку. 


      За ужином атмосфера разредилась.  Игорек сидел на своём стульчике и радостно моргал своими глазищами. 


      - Ирка, я люблю тебя, - сказал Петр и положил свою руку, поверх её.  Она ждала.  Сейчас по спине побегут мурашки, они поцелуются и всё будет в порядке.  Ни-че-го.  Мурашки не бежали, целоваться не тянуло.  В голове крутилось только одно. 


      - Петя, что будем делать дальше?


      Он не выдержал и вскочил со стула. 


      - Жить будем, жить и жрать твои котлеты!


      - Не кричи, - она, пока, казалась спокойной, - на какие шиши мы будем жить и есть котлеты?


      - Дом продадим.  Вот скажи, на кой нам этот замок?


      Игорь начал потихоньку всхлипывать. 


     - Это мой дом, - Ирина по-прежнему казалась спокойной, - ты клялся и божился, что заплатишь за него, а вместо этого пропил весь семейный бюджет.  Я не дам тебе продать этот дом. 


      Петр молча повернулся к жене, в глазах его бегали пьяные бесенята.  Он сжал руки в кулаки и пошёл на Ирину.  Игорь громко плакал на своём стульчике.  Женщина стала медленно подниматься с места, она испугалась. 


      - Петя, Петечка, что ты, что!?


      Первый удар пришёлся в грудь, а второй, в челюсть, повалил её с ног.  Игорь орал во всё горло. 


     - Никто не смеет указывать мне, как я должен тратить мои деньги, поняла! Да заткнись ты! – крикнул он сыну и с силой пнул ногой его детский стульчик.  Тот опрокинулся и придавил ребёнка. 


      - Убери свои руки от него, сволочь!


      В руках у неё была деревянная скалка, из разбитого носа текла кровь.  Петр молча схватил табурет и запустил им в жену.  И хотя он лишь слегка задел ей висок, удара хватило, чтобы Ирина вновь оказалась на полу.  Он бил её ногами, потом бил ребёнка, потом пошёл спать. 


      Когда утром старик Игнатьич заскочил к ним по каким-то соседским делам, он ползал за ней на коленях, умолял о прощении, говорил, что это было в последний раз и, что больше ни капли. 


      - Что ты опять натворил? – спросил Игнатьич. 


      - Я снова ударил её, - сказал Петр. 


      - Ничего себе, - только и смог произнести старик, глядя на изуродованное женское лицо, опухшие ноги, страшные синяки на руках. 


      - Он ребёнку руку сломал, - сухо произнесла Ирина. 


      - Вот что детка, подавай на него в суд и дело с концом. 


      - Не надо, - простонал Петр, - я больше не буду, честно. 


      - Как нашкодивший мальчишка, ей-богу.