До сих пор отходняк.  Как наркошу штормит.  Ломки, сука, кривые. 
     
      -Везунчик.  У нас тут такое!!! Вся крыза на ушах.  Типа – полный шугняк. 
     
      -Это чё за дела? Не томи!
     
      -Почень, гад, принял нынче маньяка.  Тот маньяк – людоед натуральный, убийца серийный, вааще без башки, отмороженный – мразь.  Деток… Маленьких девочек кушал.  Зазовёт шоколадкой ребёнка на улице, затащит в хату и… Хрясь! На кусочки разрежет и жрёт.  Хладнокровный… Расчётливый, падла.  Целый месяц ментура поймать не могла, всех, блядь, за нос водил, следа не оставлял.  Говорят, в прошлом – сам прокурор.  Краснопёрый, из бывших.  Бортанули его за садизм, над «ЗК» измывался, паскуда.  Превышение должностных полномочий… Потом крышу срубило видать.  Пока три в доказухе, три девочки точно, останки уже схоронили.  Дальше – больше, найдут стопудово. 
     
      -Гонишь, Лис, на хрена его к нам? У нас типа того… Инвалиды.  Здесь не «Огненный», а?
     
      -Я гоню? Сам сходи, посмотри, если борзый такой! Палата 36 «Б», даже дверь не закрыли, заразы.  Не заперли.  Все давно уже знают, а ты коматозишь.  Проснись. 
     
      -Это как теперь жить? Чё за хрень? Беспредел!
     
      -Ну дык… Ктулху его сразу заклопиксолила в дрянь, овощ он вроде как.  Только чем чёрт не шутит.  Бережёного Бог бережёт. 
     
      Дотлевают окурки.  Курильщики спешно уходят. 
     
      -Ты оставить кому-то хотел.  Докурить? Лысый, с кем ты базарил? – Уже за дверью нехотя вспоминает Лис обо мне. 
     
      -Это глюки, наверно.  Колёса.  Там нет никого.  Померещилось, - овечает Хохляндия… Мама. 
     
      Накурился волшебной, чарующей, глубоко эстетической речью!
     
      Что же это со мной происходит? Словно все сговорились. 
     
      Играют.  Как тонко играют!
     
      Артисты.  Так можно свихнуться.  На это расчёт? Слишком просто.  Нелепица, 36 «Б» - это мой кабинет, не палата, моя резиденция здесь в «Изумрудное – 9», кто же все эти люди? Может время пришло, может встретиться с этим пронырой директором Почень, вывести эту жучилу на чистую воду? Ах ты, Виктор Михайлович, Виктор Михайлович… Неужели ты думаешь, я до сих пор не просёк? ФСБ, ГРУ – это ваш стиль, ребята! Лихо можете, горд за Россию.  Только козыри нужно беречь.  Не мой уровень с шилом на танк.  Камень точит вода. 
     
      Закрываю глаза.  Пытаюсь проникнуть в своё подсознание.  Вижу… Маленький мальчик.  Мальчик странный, не любит гулять там, где много народа.  Он не любит общественных мест, у него нет друзей, мальчик бродит по стройке.  Огромная пятиэтажка, строителей нет на объекте, в городе выходной, лето, солнечный день.  Вокруг длинные подъёмные краны торчат из земли, словно иглы с крюками, похожими чем-то на клешни огромных ракообразных чудовищ из модных мультиков-ужасов.  Бетономешалки, вагончики, плиты и кирпичи, всюду серая пыль тучками из-под маленьких ног, все ботинки ребёнка в пыли, пыль – цемент.  В руках мальчика маленький котик.  Котик серый, пушистый, хорошенький, трётся нежно мальчонке об ручки, тычет чёрненьким носом в рубашку, урчит.  Мальчику десять лет.  Шаловливый, забавный пацанчик. 
     
      Пацанчик достаёт из кармана простой карандаш и точилку, садится на лестницу лестничной клетки, опрометчиво, прямо на пыль, изучающее смотрит вокруг, аккуратно, размеренно, не торопясь начинает точить.  Карандашик становится острым.  Острее… Острее… Острее…
     
      Стержень будто бы шило.  Котику интересно конечно, он лапкой его, карандаш, норовит укусить понарошку, цепляет его коготочком, задира. 
     
      -Играют.  Как тонко играют! – Вспоминаю свои рассуждения. 
     
      Мило. 
     
      Вдруг…
     
      Глазки мальчика хищно взрываются необузданным животным страхом, они светятся в серости пыли как угли, раскалённые, жадные угли в золе от проспавшего вечность костра, или даже вулкана, лицо вмиг искажает кривая, неестественно-злая улыбка.  Мальчик резко хватает ладошкой котёнка за тонкую шею и слабую грудь.  Точилка падает на пол, пропадает в цементе.  Другая рука, вооружённая отточенным карандашом, наносит уверенный, меткий удар прямо в глаз беззащитной зверушке.  Брызжет кровь, ползёт струйкой по мордочке котика, по ладошке ребёнка.  Котик смирно молчит.  Это шок. 
     
      Мальчик подло смеётся и плачет одновременно от собственной трусости и… Восторга.