Спустя пять минут из здания вышел лейтенант СС, которого очевидно и дожидалась процессия.  Вдохнув полной грудью, свежий вечерний воздух и натянув чёрные кожаные перчатки на руки, офицер, довольно улыбнувшись, вскочил на подножку грузовика и отдал команду к движению.  Машины выехали из ворот комендатуры разбрасывая комья грязи из-под колёс. 
     - Куда это они? – раздался голос снизу. 
     - В одну из соседних деревень, - ответил другой. 
     Лесник, заинтересованный разговором, осторожно подобрался к краю крыши. 
     Разговаривали два немецких солдата стоявших на крыльце здания. 
     - Почему такая срочность? Неужели не могли подождать до утра, - продолжал спрашивать длинный, худой немец. 
     - Говорят, опять русские диверсанты отметились.  Наши отправились на усиление местного отряда по их поимке, - отвечал второй солдат.  Говорил он, очень медленно непривычно растягивая слова.  Не иначе перенёс контузию, - решил про себя Лесник. 
     - А грузовик, зачем взяли?
     - Майор приказал, если «красных» поймают живыми, везти их к нам для дознания. 
     - Понятно, - сплюнув под ноги, произнёс Худой.  – Только их ещё надо взять живыми.  Скольких наших прежде положат.  Проще мёртвыми. 
     Когда шаги на крыльце затихли, Лесник слез с крыши и короткими перебежками отправился к окраине села.  Он многое узнал.  Он будет готов.  К тому же в Проханово, где располагается комендатура, ведёт всего одна более или менее нормальная дорога. 
     * * *
     4 марта 1942 года. 
     Восточная Европа. 
     З
     а всю ночь Крис так и не смог сомкнуть глаз.  Известие о смерти отца ещё больше укрепило его в правильности принятого решения.  Терзаемый сомнениями и чувством вины перед отцом, он понимал, что не сможет в таком состоянии пригодиться Совам, а значит и отомстить за него. 
     Однако Крис не ставил свою месть на первое место.  Творившееся в мире было настолько неправильным и страшным, что его личное горе меркло перед происходящим.  Что значит смерть его отца по сравнению с сотнями тысяч убитых.  Отец был военным, и он сам сделал свой выбор.  Поступил, так как считал нужным.  Он не захотел притворяться и молчать, не захотел льстить и уничтожать невинных. 
     В чём виноваты женщины и дети? Кто сможет остановить убийц?
     «Несокрушимый» Ханс Вульф – дед Криса, гордился бы своим сыном.  Воспоминание о деде принесли Крису новые силы в борьбе с самим собой.  Увлечённый восточной культурой он не раз говорил своему внуку: «В Китае человек прекращает свои страдания, сосредоточившись на высокой и труднодостижимой цели.  Идя к этой цели человек, находит в себе силы жить дальше». 
     Что ж, цель у меня теперь есть, - подумал Крис.  И я приложу все свои усилия, чтобы достичь её, ОТЕЦ. 
     * * *
     Ещё предыдущим вечером Криса и остальных кандидатов в «спасители мира» перевели на другой этаж того, что Максимилиан называл Гнездом.  На самом деле этот самый «этаж» представлял собой нечто потрясающие.  Несколько полигонов, каждый из которых размером был чуть меньше стадиона. 
     Здесь были полосы препятствий, макеты улиц (в натуральную величину), разнообразные стрельбища, а так же куча других приспособлений, о предназначении которых они могли только догадываться. 
     Их комнаты теперь помещались рядом и на ночь их не закрывали. 
     - Зачем запирать нас в наших каморках, если мы всё равно не сможем отсюда выбраться, - разумно заметил Глагау.  Мы приехали сюда на лифте, а других выходов я что-то не вижу. 
     - Ты прав, - поддержал его Рудель.  - К тому же у лифта нет кнопки вызова. 
     «Каморки», в которых их поселили, были вполне приличны.  В каждой было две небольшие комнаты, туалет, душ.  На кровати каждого, аккуратной стопкой, лежал набор необходимой им одежды.  Причём одежда сидела на них как влитая. 
     Утром в шесть часов, хотя узнать под землёй, что утро наступило, помогали только часы, им было объявлено через динамик, установленный в каждой комнате, о срочном сборе «всего личного состава» напротив лифта. 
     Облачившись в спортивные костюмы, они ожидали «сошествия» своих учителей. 
     Дверь лифта плавно открылась, явив их взорам Максимилиана, и стоящего рядом с ним мужчину в спортивных штанах и серой майке.  Средний рост, светлые волосы, волевое выражение лица, правая рука покрыта тонкими вертикальными шрамами. 
     Крис узнал этого человека.  Он видел его на тренировке в первый день пребывания здесь.  Шутя, голыми руками он победил тогда семерых противников и даже не вспотел при этом.  Наверняка он страж, - подумал Крис. 
     Выйдя из лифта, Максимилиан одарил всех окружающих своей самой обаятельной улыбкой и представил своего спутника. 
     - Знакомьтесь, это Борис ваш инструктор по военной подготовке. 
     - Русский? – грубо прервал хранителя Зигфрид. 
     Сказано это было, как показалось Крису без всяких эмоций (забияка наверняка просто хотел посмотреть на реакцию будущего учителя), но страж принял это всерьёз, подошёл вплотную к Глагау и, смотря ему в глаза, спросил, чётко выплёвывая слова:
     - Тебя, что-то не устраивает кадет?
     Зигфрид явно почувствовал себя «не в своей тарелке» под взглядом угрюмого стража.  Помолчав некоторое время, пытаясь подобрать нужные слова, он, наконец, ответил:
     - Нет, меня всё устраивает. 
     Удовлетворённый таким ответом, страж, вернулся к Максимилиану, который тем временем продолжал:
     - Сегодняшний день будет полностью посвящён физической подготовке.  А с завтрашнего дня у вас будет более плотный график.  Завтра у вас будет занятие под руководством хранителя. 
     Закончив свою предельно краткую речь, Максимилиан попрощался и исчез в лифте. 
     Когда створки его закрылись, Борис не повышая голоса, сказал:
     - Сегодня я посмотрю кто, на что из вас способен. 
     Почему-то всем без исключения показалось, что сказанное им, носило зловещий оттенок.